Теория лингвистической относительности. Лингвистической относительности гипотеза

Мы уже успели рассмотреть немало интересного, касающегося лингвистики. Но, чем глубже мы погружаемся в эту тему, тем больше полезного и очень интересного мы узнаём. Так, совсем недавно мы обнаружили ещё одну любопытную, так сказать, лингвистическую тему – гипотезу лингвистической относительности.

Гипотеза лингвистической относительности подразумевает то, что языковая структура воздействует на мировоззрение и мировосприятие носителей языка, а также на их когнитивные процессы. Нередко эту гипотезу называют ещё гипотезой Сепира-Уорфа, и о ней мы и хотим поговорить далее.

Гипотеза Сепира-Уорфа

Для начала отметим, что всего существует две различных формулировки гипотезы Сепира-Уорфа (строгая и мягкая):

• Суть строгой формулировки сводится к тому, что мышление определяется языком, а значит, когнитивные категории определяются и ограничиваются лингвистическими категориями
• Суть мягкой формулировки сводится к тому, что мышление, вместе с лингвистическими категориями, оказывает определяющее воздействие на влияние традиций и некоторые формы неязыкового поведения

Однако само понятие «гипотеза Сепира-Уорфа», по большому счёту, является ошибочным, поскольку американские лингвисты Эдвард Сепир и Бенджамин Уорф не являлись соавторами гипотезы и даже никогда не говорили о том, чтобы представить свои идеи как научные гипотезы.

Кроме того, возникновение двух вышеописанных формулировок тоже относится к более позднему периоду и считается нововведением: несмотря на то, что оба учёных никогда не прибегали к подобному разделению, в их трудах некоторые смогли отыскать и мягкое и строгое описание гипотезы лингвистической относительности.

Краткая история гипотезы Сепира-Уорфа

Основные черты идеи лингвистического релятивизма (идеи о лингвистической относительности) были сформулированы уже в работах философов XIX столетия, таких, к примеру, как немецкий мыслитель Вильгельм фон Гумбольдт, воспринимавший язык как дух нации.

В начале XX столетия американские антропологи, лидером которых были Эдвард Сепир и Франц Боас также делали попытки приблизиться к этой гипотезе, однако именно Сепиром наиболее всего критиковался лингвистический детерминизм, что прослеживалось в его работах. А Бенджамин Уорф, являвшийся студентом Сепира, активно поддерживал как своего наставника, так и других сторонников теории релятивизма. Уорф, занимавшийся изучением языков индейцев Американского континента, смог опубликовать свои работы, в которых рассказывалось о том, какое воздействие оказывают лингвистические различия на познавательные и поведенческие структуры людей. А уже другим студентом Сепира по имени Гарри Хойджер было введено само понятие «гипотеза Сепира-Уорфа». Строгая же формулировка вообще была введена лишь в начале 20-х годов XX века немецким лингвистом Лео Вайсгербергом.

В научную гипотезу как таковую принцип лингвистического релятивизма переформулировали лингвист Эрик Леннеберг и психолог Роджер Браун, когда проводили свои по выяснению зависимости цветового восприятия людей от классификации цветов в родных им языках.

Когда же исследования в области универсальной природы языка и познания оказались в 60-х годах самым актуальным направлением, интерес к идее лингвистической относительности со стороны лингвистов был утрачен. Но в конце 80-х годов сторонники новой школы лингвистического релятивизма, занятые исследованием последствий, возникающих из-за различий в языковой категоризации познания, предоставили неоценимую поддержку в плане экспериментальной базы для релятивистских версий гипотезы Сепира-Уорфа.

Суть гипотезы Сепира-Уорфа

Смысл гипотезы Сепира-Уорфа сводится к тому, что структура языка оказывает формирующее воздействие на человеческое мышление и то, как он познаёт окружающий мир. Согласно базовым её предпосылкам, народы, которые говорят на различных языках, обладают различиями при восприятии основных категорий окружающего мира, таких как понятие собственности, количество, число, пространство, время и т.д. Не менее значительна и разница в том, как оценивают носители разных языков реальные события и явления. А главным отличием самой гипотезы является идея, исходя из которой, люди, способные говорить на нескольких языках, способны применять и несколько способов мышления.

Система языка, соответствуя рассматриваемой нами теории лингвистической относительности, определяет уникальную классификацию окружающего мира, где реальная действительность предстаёт перед человеком в образе постоянно меняющегося потока образов и впечатлений.

Таким образом, среди главных объектов гипотезы можно выделить:

• Познавательный и мыслительный потенциал
• Осознание времени
• Осознание причинно-следственных связей
• Цветовое восприятие
• Восприятие форм

По мере изучения, отдельные эффекты гипотезы Сепира-Уорфа сумели проявиться только в нескольких областях семантики, но, по сути, показали себя достаточно слабыми. И на сегодняшний день основная часть специалистов по лингвистике принимает более сдержанную позицию относительно лингвистического релятивизма: они, в большей степени, поддерживают идею о том, что язык оказывает влияние на некоторые виды познавательных процессов, пусть это и не столь очевидно, однако другие процессы уже сами по себе являются субъективными, касаемо универсальных факторов. И научные исследования ставят своей целью сформулировать пути такого влияния, а также определить, в какой мере вообще язык воздействует на мыслительный процесс.

«За» и «Против» теории Сепира-Уорфа

Одно из первых подтверждений гипотезы лингвистической относительности основывалось на выяснении разницы между тем, как воспринимают окружающую действительность носители английского языка и индейцы американского племени навахо. Посредством изучения классификации языковых форм удалось обнаружить, что индейские дети использовали категоризацию предметов, исходя из их формы, намного чаще, нежели дети англичан. И объясняли это учёные тем, что в языке племени навахо существует уникальная зависимость глаголов и форм предметов, с которыми производится какая-либо манипуляция.

Кроме того, теорию Сепира-Уорфа подтвердило также исследование, которое было проведено с группами детей из семей афроамериканцев, говорящих по-английски, и детей из европейских семей, также англоговорящих. Дети и из первой, и из второй группы хорошо выполнили задание, где нужно было составлять геометрические фигуры, хотя афроамериканские дети принадлежали к семьям с низким уровнем дохода и довольно-таки смутно представляли себе, как играть с кубиками.

Но релятивистская теория получила также и опровержение. Учёные провели исследование 78 языков, которое показало, что люди, которые относятся к разным культурам и говорят на разных языках, практически одним и тем же образом воспринимают цвета. Однако, невзирая на это, некоторые учёные предполагают, что представленные результаты не могут быть интерпретированы в качестве опровержения гипотеза Сепира-Уорфа, ведь цветовое восприятие людей обусловлено, преимущественно, биологической структурой зрения человека, а это означает, что оно идентично у всех людей.

Гипотеза Сепира-Уорфа сегодня

Даже в наше время продолжаются споры на тему правдивости гипотезы Сепира-Уорфа между специалистами, заинтересованными в теории лингвистической относительности. И в огромнейшей мере этому способствует то, что нет никаких однозначно убедительных доказательств, которые бы могли эту теорию подтвердить или же опровергнуть.

Результаты, которые были получены в ходе многократных исследований, можно воспринимать с разных сторон. Наверное, именно по этой причине у идей лингвистического релятивизма сегодня нет ярых приверженцев или последователей-профессионалов.

Но, как бы то ни было, гипотеза Сепира-Уорфа, наряду с взаимодействием языка и мышления, на протяжении многих лет становилась объектом интереса самых разных научных направлений, начиная философией и заканчивая антропологией и . Кроме того, вместе они стали исходным материалом для создания искусственных языков, а также послужили источником вдохновения для множества произведений литературы.

А если вам интересная не только языкознание и лингвистика, и вы хотите подтянуть свою грамотность, обратите внимание на наш .

1. Э.СЕПИР. Б.Л.УОРФ. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ТЕОРИИ ЛИНГВИСТИЧЕСКОЙ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ.

Гипотеза Сепира-Уорфа (гипотеза лингвистической относительности) - разработанная в 30-х годах ХХ века концепция, согласно которой структура языка определяет мышление и способ познания реальности. Возникла в этнолингвистике США под влиянием трудов Э. Сепира и Б. Л. Уорфа.

СЕПИР (Сэпир) (Sapir) Эдвард (1884-1939) - американский лингвист и антрополог. Родился в Германии. Окончил в 1904 Колумбийский университет, в дальнейшем занимался научной деятельностью. В 1927-31 - профессор Чикагского, с 1931 - Йельского университетов. Член Американской академии искусств и наук (1930), президент Американского лингвистического (1933) и Антропологического(1938) обществ.

На формирование Сепира как ученого значит, влияние оказали традиции американской культурной антропологии 19 - начале 20 в., занимавшейся описательными исследованиями традиционных обществ Американского континента на базе сравнительно-исторического и топологического методов. Значительная часть работ Сепира посвящена анализу индейских культур. Однако к этнографическому материалу он подходил как лингвист, его интересовали проблемы формирования и функционирования индейских языков и диалектов, их роль и влияние на общий характер индейской культуры. Как лингвист Сепир был приверженцем формирующейся в тот период структурной лингвистики, одним из основоположников которой он стал. Пафосом этого направления было стремление перейти в анализе языка от историко-описательных построений к использованию методов точных наук, дать систематическое описание языка, подобное математическому. Особое значение для Сепира имели семиологические теории де Соссюра.

Результаты применения структурных методов к анализу индейских языков позволили ему обратиться к общей теории языка, где при исследовании социального функционирования языка, понимание исключительной важности языка в социализации человека привело его к построению гипотезы о решающей роли языка в формировании индивидуальных представлений об окружающем мире, лингвистической детерминированности понимания явлений реальности. Существующие в языке наименования предметов, явлений, событий - суть “звуковые паттерны”, стереотипные формы восприятия, которые, сохраняя устойчивость в культуре, оказывают решающее воздействие на сам процесс формирования человеческих представлений об этих явлениях и событиях и их оценку. Эта теория, развитая последователем Сепира Бенджамином Ли Уорфом (1897-1941), получила название гипотезы лингвистической относительности или “гипотезы Сепира - Уорфа ” и легла в основу т.н. этнолингвистики - этнически ориентированного синхронного анализа языка, выявляющего его роль в культурном формообразовании. Уорф родился 24 апреля 1897 в Уинтропе (шт. Массачусетс). Учился в Массачусетском технологическом институте, получил специальность химика-технолога. В 1919 поступил на службу в Хартфордскую компанию страхования от пожаров, где в конце концов получил должность заместителя директора. И хотя Уорф проработал в компании всю жизнь, посвящая научным занятиям лишь свободное время, им опубликовано немало работ по проблемам лингвистики. Многие из них вошли в сборник Язык, мышление и действительность (Language, Thought, and Reality; Selected Writings of Benjamin Lee Whorf, 1956). Умер он в Уэтерсфилде (шт. Коннектикут) 26 июля 1941.

Интерес Уорфа к языкам американских индейцев сформировался в 1931 под воздействием прослушанного курса америндской лингвистики, который читал в Йельском университете Эдвард Сепир - один из наиболее значительных лингвистов того времени. В дальнейшем Уорф занимался языком хопи (юто-ацтекская ветвь тано-ацтекских языков), и именно на его материале формулировал основы теории лингвистической относительности.

Согласно этой теории имеющаяся у человека картина мира в значительной степени определяется системой языка, на котором он говорит. По Уорфу, грамматические и семантические категории языка служат не только инструментами для передачи мыслей говорящего, они также формируют его идеи и управляют его мыслительной деятельностью. Тем самым люди, говорящие на разных языках, будут иметь разные представления о мире, а в случае значительных структурных расхождений между их языками при обсуждении некоторых тем у них могут возникать трудности с пониманием. Поскольку языки по-разному классифицируют окружающую действительность, то и их носители различаются по способу отношения к ней: "Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании" . Эта гипотеза также предполагает, что люди, владеющие более чем одним языком, могут в действительности руководствоваться разными структурами мышления, когда говорят на разных языках.

В своей сильной форме теория лингвистической относительности утверждает, что индивиды членят мир на фрагменты, предопределяемые структурой их родного языка. Например, если для обозначения ряда близких объектов в одном языке имеется несколько различных слов, а другой язык обозначает эти объекты одним словом, то носитель первого языка должен в своем сознании вычленять характеристики, различающие эти объекты, тогда как носитель другого языка не обязан это делать. Таким образом, у носителей разных языков ментальные образы одного и того же объекта неодинаковы. В английском языке есть только одно слово для обозначения снега, в эскимосском их несколько, так что от носителя эскимосского языка требуется различать, о каком снеге идет речь: падающем или лежащем на земле. Аналогично Уорф доказывает, что грамматические категории, такие, как время или число, также вынуждают говорящих воспринимать мир определенным образом. В английском языке любой глагол в личной форме обязательно должен содержать показатель времени: например, I sang "Я пел (прошедшее время)", I sing "Я пою (настоящее время)", I will sing "Я буду петь (будущее время)". Носители английского языка вынуждены обозначать и временные различия в каждом предложении; носители других языков, возможно, не должны отмечать эти различия, зато им придется указывать, скажем, видимы или невидимы объекты, упоминаемые в разговоре.

Теория лингвистической относительности вызвала споры с момента своего появления. Большинство лингвистов и психологов доказывали, что носители тех языков, в которых те или иные разграничения не проводятся, тем не менее в состоянии их делать, если возникает такая необходимость, хотя, возможно, не столь легко и быстро. Теория Сепира - Уорфа стимулировала серьезные дискуссии и эксперименты, касающиеся взаимоотношения языка и мышления, и его работа проложила путь для дальнейших исследований в этом направлении.

Хотя имеется много свидетельств, подтверждающих эту гипотезу, не­которые другие данные все еще поднимают вопрос о ее достоверности.

1.1. РАННИЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ГИПОТЕЗЫ СЕПИРА-УОРФА

Классификация объектов

В одном из самых первых исследований, посвященных языку, Кэрол и Касагранде сравнивали, с точки зрения подхода к вещам, людей, говорящих на языке навахо и на английском. Они изучали связь между системой классификации форм в языке навахо и тем, какое внимание обращают дети на форму объектов, стараясь их классифицировать. Так же как и японский язык, о котором мы говорили выше, язык навахо имеет интересную грамматическую особенность, состоящую в том, что определенные глаголы, означающие обращение с предметами (например, «подбирать», «бросать»), преобразуются в разные лингвистические формы в зависимости от того, с какого типа предметами обращаются. Всего существует 11 таких лингвистических форм для предметов различных очертаний и свойств: округлых сферических предметов, тонких округлых предметов, длинных гибких вещей и т. д.

Обратив внимание на то, насколько в языке навахо эта лингвистическая система сложнее, чем в английском, Кэрол и Касагранде предположили, что такие лингвистические особенности могут оказывать влияние на когнитивные процессы. В своем эксперименте они сравнивали, как часто дети, основным языком которых был навахо или английский, использовали при классификации объектов их форму, внешний вид или тип материала. Дети, основным язы­ком которых был язык навахо, значительно чаще, чем англоязычные дети, классифицировали предметы согласно их форме. Кроме того, по результатам этого же исследования Кэрол и Касагранде сообщают, что дети из англоговорящих афро-американских семей с низким доходом выполняли за­дачу очень похоже на то, как это делали дети из семей американцев европейского происхождения. Это открытие в особенности важно, потому что дети из бедных афро-американских семей, в отличие от детей евроамериканцев, не были хорошо знакомы с кубиками или с играми на подбор и составление форм.

Результаты этих экспериментов, вместе с наблюдениями, касающимися связи между культурой и лексикой языка или культурой и прагматикой языка, о которых мы рассказывали выше, дали пер­вое подтверждение идее о том, что язык, на котором мы говорим, влияет на то, какие мысли приходят нам в голову. Язык, таким образом, может играть роль посредника, помогая определить способы понимания детьми некоторых сторон окружающего их мира. По-видимому, язык является одним из факторов, влияющих на то, как мы думаем.

Язык цвета

Еще одна подборка научных исследований, проверяющих достоверность гипотезы Сепира-Уорфа, - это работы в сфере изучения восприятия цвета. Одно из первых заявлений на эту тему было сделано Глисоном: «Непрерывная шкала цветовых оттенков, существующая в природе, в языке представлена серией дискретных категорий... Ни собственно в свойствах спектра, ни в свойствах его восприятия человеком нет ничего, что бы вынуждало разделять его таким способом. Этот специфический метод разделения является частью структуры английского языка».

Убеждение в том, что люди видят мир по-разному – сквозь призму своего родного языка, лежит в основе теории «лингвистической относительности» американских ученых – Эдварда Сепира и Бенджамина Уорфа. Они стремились доказать, что различия между «среднеевропейской» (западной) культурой и иными культурными мирами (в частности, культурой североамериканских индейцев) обусловлены различиями в языках. Лингвистическая теория Сепира-Уорфа основывается на том, что культура того или иного народа формируется под влиянием языка, который используется в данном языковом континууме. Например, в европейских языках некоторое количество вещества нельзя назвать одним словом – нужна двучленная конструкция, где одно слово указывает на количество (форму, вместилище), а второе – на само вещество (содержание): стакан воды, ведро воды, лужа воды. Уорф считает, что в данном случае сам язык заставляет говорящих различать форму и содержание, таким образом навязывая им особое видение мира. По Уорфу, это обусловило такую характерную для западной культуры категорию, как противопоставление формы и содержания. В отличие от «среднеевропейского стандарта», в языке индейцев хопи названия вещества являются вместе с тем и названиями сосудов, вместилищ различных форм, в которых эти вещества пребывают; таким образом, двучленной конструкции европейских языков здесь соответствует однословное обозначение. С этим связана неактуальность противопоставления "форма – содержание" в культуре хопи.

Б. Уорф отмечал, что «при анализе чужого, непривычного языка мы осваиваем его средствами своего родного языка, или же обнаруживаем, что задача разъяснения чисто морфологических трудностей настолько сложна, что, кажется, поглощает все остальное. Однако, несмотря на сложность задачи, состоящей в выяснении того косвенного влияния грамматических категорий языка на поведение людей, о котором говорилось выше, она все же выполнима и разрешить ее легче всего при рассмотрении какого-нибудь экзотического языка, так как, изучая его, мы волей-неволей бываем выбиты из привычной колеи. И, кроме того, в дальнейшем обнаруживается, что такой экзотический язык является зеркалом по отношению к родному языку…» (Уорф Б. Отношение норм поведения и мышления к языку // Зарубежная лингвистика. – т. 1. - М., 1999. – с. 62).

В поисках доказательств гипотезы Сепира-Уорфа часто пишут о различиях между языками в членении цветового континуума: в одних языках есть семь основных однословных названий цветов радуги (русский, белорусский), в других – шесть (английский, немецкий), в языке шона (Родезия) – четыре, в языке басса (Либерия) – два. В одном из экспериментов людям, говорящим на шона и на английском предлагалось подбирать названия для различно окрашенных полосок бумаги. Выяснилось, что цвета, имеющие в родном языке однословные обозначения, воспринимаются испытуемыми как чистые, и названия отыскиваются быстрее, чем для цветов, переходных между чистыми красками. Так, для желто-зеленый зоны спектра говорящие на шона подыскивали нужное обозначение быстрее, чем говорящие на английском, поскольку в языке шона имеется однословное обозначение, а носители английского языка были вынуждены составить сложное обозначение – yelow-green. Однако такие результаты трудно считать достоверным доказательством зависимости познавательных процессов от лексической структуры языка. В лучшем случае такие опыты подтверждают, что сам язык в определенных случаях облегчает задачи восприятия и познания.

Высказывались и предположения, что зависимость мышления от языка может быть обнаружена скорее в грамматике, чем в лексике, поскольку грамматика – это сфера обязательных значений, достаточно рано известных всем говорящим на этом языке. Так, в языке индейцев навахо глаголы, обозначающие разные виды манипуляций (брать, держать, давать, передавать, перекладывать, перебирать и т.п.) по-разному спрягаются в зависимости от формы объекта действия. Допустим, говорящий просит передать ему какой-то предмет. Если это гибкий и длинный предмет, например, кусок веревки, то глагол должен быть в форме А; если предмет длинный и твердый, например, палка, то глагол ставится в форму В; а если предмет плоский и гибкий, вроде ткани или бумаги, то нужна форма С. Это интересное грамматическое различие привело исследователей к предположению, что дети навахо должны научиться различать признаки «формы» предмета раньше, чем дети, говорящие на английском. В эксперименте детям предъявлялись тройки предметов разного цвета или формы, и ребенок должен был выбрать из этих трех предметов два наиболее, по его мнению, подходящих друг другу. Вот некоторые из таких троек: 1)синяя веревка, желтая веревка, синяя палочка; 2) желтая палочка, синяя палочка, синий кубик; 3) желтый кубик, желтая ткань, синий кубик и т.д. Дети, говорящие на навахо, группировали предметы по форме чаще, чем дети, говорящие на английском. Это позволяет признать какое-то влияние языка на развитие познавательных процессов. Однако и в группе навахо, и в английской группе с возрастом наблюдалось увеличение перцептивной значимости формы по сравнению с цветом. Если же в занятиях и играх детей постоянно использовались игрушки или предметы, предполагающие учет их формы, то умение различать форму складывалось достаточно рано и независимо от языка. Исследователи пришли к выводу, что язык – это лишь один из нескольких путей, которыми ребенок может постичь определенные свойства мира.

Было бы ошибочным предполагать, что американские ученые ставили культуру в непосредственную зависимость от языка. Так, Э.Сепир писал: «Язык и шаблоны нашей мысли неразрывно между собой переплетены; они в некотором смысле составляют одно и то же. Поскольку нет никаких данных предполагать существование заметных расовых различий в устройстве человеческого мышления, поскольку бесконечное разнообразие языковой формы как проявление бесконечного разнообразия актуального процесса мысли не может быть показателем этих расовых различий. Это лишь с внешней стороны может показаться парадоксом. Внутреннее содержание всех языков одно и то же – интуитивное знание опыта. Только внешняя их форма разнообразна до бесконечности, ибо эта форма, которую мы называем морфологией языка, не что иное, как коллективное искусство мышления, искусство, свободное от несущественных особенностей индивидуального чувства. Таким образом, в конечном счете, язык не более зависит от расы как таковой, чем, скажем, сонетная форма поэтического произведения.

Не могу я признать и настоящей причинной зависимости между культурой и языком. Культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают. Трудно усмотреть, какие особые причинные зависимости можно ожидать между отобранным инвентарем опыта (культурой – ценностным отбором, осуществляемым обществом) и тем особым приемом, при помощи которого общество выражает всячески свой опыт. Дрейф культуры, иначе говоря, ее история, есть сложный ряд изменений в инвентаре отобранного обществом опыта – приобретений, потерь, изменений в оценках и системе отношений. Дрейф языка, собственного говоря, вовсе не связан с изменением содержания, а только с изменением формального выражения… Если бы можно было показать, что у культуры, независимо от ее реального состава, есть присущая ей врожденная форма, ряд определенных контуров, мы бы имели в культуре нечто, могущее послужить в качестве основания сравнения с языком и, пожалуй, средства связи с ним. Но покуда нами не обнаружены и не выделены такие чисто формальные стороны культуры, лучше будет, если мы признаем развитие языка и развитие культуры несопоставимыми, взаимно не связанными процессами.» (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993. – 193).

«Язык – это преимущественно коммуникативный процесс во всех известным нам обществах, и чрезвычайно важно отметить, что, каковы бы ни недостатки примитивного общества в плане культуры, язык этого общества все равно создает аппарат референциального символизма, столь же надежный, полный и творчески активный, как и аппарат самых изощренных языков, какие мы только знаем. Применительно к теории коммуникации это означает, что методы понимания означающих представителями рода человеческого в равной степени надежны, сложны и богаты оттенками в любом обществе, примитивном или развитом…

Коммуникативные процессы действуют не только в обществе как некотором целом: они бесконечно разнообразны по форме и по значению для разных типов личностных отношений, из которых складывается общество. Так, фиксированный способ поведения или языковой символ вовсе необязательно имеют одинаковую коммуникативную значимость в пределах семьи, среди членов экономической группы и всей нации в целом. В самом общем виде можно сказать, что чем уже круг и чем выше уровень понимания, уже достигнутый к данному моменту, тем более экономным может быть коммуникативный акт. Всего одно слово, произнесенное в группе близких людей, несмотря на всю свою внешнюю неопределенность и неоднозначность, может представлять собой гораздо более точное сообщение, чем целые тома тщательно подготовленной корреспонденции, которой обмениваются два правительства,» - писал Э.Сепир (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993. – с. 210, 212).

«Наиболее отчетливо отражается физическая и социальная среда в словарном составе языка. Полный словарь того или иного языка не без оснований можно рассматривать как комплексный инвентарь всех идей, интересов, занятий, привлекающих внимание данного общества; окажись в нашем распоряжении такой полный тезаурус языка какого-либо племени, мы могли бы составить себе достаточно точное представление о физической среде и основных особенностях культуры людей, говорящих на этом языке. Не так уж трудно привести примеры языков, словарь которых несет на себе печать той физической среды, в которой существуют его носители. В наибольшей мере это относится к языкам примитивных народов, так как их культура не достигла еще такой степени сложности, чтобы интегрировать в себе практически все человеческие интересы. С этой точки зрения языки примитивных народов оказываются сопоставимыми с языками некоторых особых подгрупп в составе более цивилизованных народов. Типичный словарь племени американского побережья, такой, например, как словарь индейцев нутка с его точными обозначениями для множества морских животных, позвоночных и беспозвоночных, можно сравнить со словарем языка рыболовов-басков, живущих на юго-западе Франции и на севере Испании. По контрасту с языками таких «прибрежных» народов можно отметить языки жителей пустынных плато, например южных пайутов в Аризоне, Неваде и Юте. В словарях этих народов мы находим обозначения многочисленных географических особенностей, которые в некоторых случаях кажутся слишком детальными для того, чтобы иметь практическое значение. Вот некоторые из известных нам топографических терминов: водораздел, риф; песчаная равнина; полукруглая долина; круглая долина или лощина; часть горной равнины, ограниченная хребтами; безлесная ровная долина, окруженная горами; равнина; пустыня; хребет; плато; безводный каньон; каньон с небольшой речкой; старое русло реки; узкое глубокое ущелье;… - и множество подобных.

Важно отметить, что в сильно специализированных словарях нутка или южных пайутов отражаются не сами по себе фауна или особенности рельефа, а именно заинтересованность людей в этих свойствах среды их обитания. Если бы нутка добывали себе пищу, охотясь на суше или разводя овощи, то, без сомнения, их словарь не был бы в такой степени насыщен «морскими» терминами, несмотря на их жизнь вблизи моря. Столь же очевидно, что насыщенность языка пайутов топографическими терминами, которые были перечислены выше, обусловлена тем, что такая подробность обозначений просто необходима для жителей этой негостеприимной полубезводной местности, где нужно очень точно описывать, например, местоположение любого родника, а в ряде случаев это возможно лишь через указание на особенности рельефа. На прямо противоположном примере английского языка можно еще нагляднее показать, что заинтересованность носителей языка в особенностях окружающей среды в значительно большей степени, нежели наличие этих особенностей, предопределяет словарный состав этого языка. Тот, кто не занимается ботаникой и не интересуется народной медициной или другими проблемами, связанными с ботаникой, вряд ли будет в состоянии назвать бесчисленные виды растений составляющие его окружение, как-нибудь иначе, чем просто «сорняк». В то же время в языках некоторых индейских племен, пропитание которых в значительной степени составляют корни и семена диких растений, и тому подобные «овощи», могут быть представлены весьма точные обозначения для каждого из этих неразличимых с нашей точки зрения сорняков. Часто даже используются различные названия для самых разных состояний одного и того же вида растений – в зависимости от того, сырое оно или как-то приготовлено, в зависимости от его цвета или от степени созревания…

Если в словаре находят свое отражение основные элементы физической среды, то в еще большей степени это относится к элементам среды социальной. Значительная часть – если не большинство – элементов, составляющих физическую среду, повсеместно распределяется во времени и в пространстве, так что существуют естественные рамки ограничивающие вариативность лексических единиц, поскольку они служат для выражения понятий, отражающих физический мир. Культура же может развиваться в любом направлении и достигать любой степени сложности. Поэтому мы не должны удивляться тому, что словари разных народов, сильно отличающихся по характеру и уровню развития культуры, отражают эти значительные различия. Отличия между богатыми, содержащими разветвленные понятия, словарями таких языков, как английский или французский, с одной стороны, и языками примитивных народов, с другой, действительно существуют, и обусловлены они в значительной степени тем, что имеется и существенная разница между очень сложной и сильно специализированной культурой франко- и англоговорящих народов Европы и Америки и относительно простой и недифференцированной культурой примитивных народов. Подобное многообразие словарей, отражающих социальную среду, существует во времени так же, как и в пространстве, то есть система понятий, отражающих состояние культуры, а следовательно, и соответствующий лексикон, постоянно обогащаются и усложняются одновременно с процессом развития культуры данного общества. То, что словарь в значительной степени должен отражать уровень развития культуры, становится, таким образом, практически само собой разумеющимся, так как словарь, содержательная сторона языка, всегда выступает в виде набора символов, отражающих культурный фон данного общества» (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993. – с. 272-273).

Таким образом, язык и культура взаимозависимы. Э.Сепир следующим образом определяет эту связь: «Поведение людей в примитивной группе с едва различимыми зачатками языка и культуры предопределялось, по-видимому, в достаточно значительной степени групповой психологией, обусловливавшейся частично племенным сознанием, частично физической средой. На основе тех или иных тенденций в этой групповой психологии и подвергались медленным изменениям язык и культура. А раз и язык, и культура непосредственно предопределяются прежде всего фундаментальными факторами племенного сознания и физической среды, то развитие их происходило в известной степени параллельно, то есть явления культурной деятельности получали свое отражение в грамматической системе языка. Иными словами, дело не только в том, что слова служат символами для отдельных элементов культуры – что верно в отношении языка на любой стадии развития общества, - но и в том, что, как мы можем предположить, грамматические категории и процессы сами по себе тоже отражали соответствующие (значимые с точки зрения культуры) типы мысли и деятельности. Таким образом, до некоторой степени верным является представление о том, что на протяжении значительного временного отрезка язык и культура находились в состоянии прямой взаимосвязи и взаимодействия. Но такое состояние не может продолжаться до бесконечности. Вследствие постепенного изменения групповой психологии и физической среды более или менее глубоким изменениям начинают подвергаться формы и содержание как культуры, так и языка. Впрочем, ни язык, ни культура прямым отражением групповой психологии и физических условий, конечно же, не являются; само их существование и преемственность зависят от силы традиций. Поэтому, несмотря на то, что формы цивилизации с течением времени изменяются, существует и консервативная тенденция, сдерживающая такие изменения. Здесь мы подходим к сути занимающей нас проблемы. Элементы культуры в силу того, что они служат более непосредственным нуждам общества и легче осознаются людьми, не только изменяются быстрее, чем элементы языковой системы, но и сама форма организации культуры, определяющая относительную значимость того или иного элемента, постоянно видоизменяется. Элементы языковой системы хоть и могут претерпевать определенные изменения, но изменения эти не ведут к полной перестройке всей системы вследствие подсознательного характера грамматической классификации. Сама по себе грамматическая система склонна оставаться неизменной. Иначе говоря, консервативная тенденция, сдерживающая чрезмерно быстрое развитие, гораздо отчетливее проявляется в отношении формальной основы языка, чем в отношении культуры. Из этого с необходимостью следует, что формы языка с течением времени перестают выполнять функцию символов для соответствующих форм культуры, в этом и заключается основная мысль данной статьи. Другое следствие состоит в том, что формы языка более адекватно отражают состояние прошлых стадий культуры, нежели ее современное состояние. Я не утверждаю тем самым, что на определенном этапе развития язык и культура оказываются совершенно не связанными друг с другом, просто скорости их изменения различаются столь значительно, что обнаружить эту взаимозависимость становится почти невозможно». (Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. – М., 1993. – С. 282 -283).

Гипотеза лингвистической относительности является плодом деятельности многих ученых. Еще в античные времена о влиянии языка, которым пользуется человек при общении, на его мышление и мировоззрение говорили некоторые философы, в том числе и Платон.

Однако наиболее ярко эти идеи были представлены лишь в первой половине XX века в работах Сепира и Уорфа. Гипотеза лингвистической относительности, строго говоря, не может носить название научной теории. Ни Сепир, ни его студент Уорф не оформляли свои идеи в виде тезисов, которые возможно доказать в ходе исследований.

Две версии гипотезы лингвистической относительности

Данная научная теория имеет две разновидности. Первую из них принято именовать "строгой" версией. Приверженцы ее считают, что язык полностью определяет развитие и особенности мыслительной деятельности у человека.

Сторонники же другой, "мягкой" разновидности склонны полагать, что грамматические категории действительно влияют на мировоззренческие взгляды, но в гораздо меньшей степени.

На самом же деле ни профессор Сепир, ни его ученик Уорф никогда не разделяли свои теории, касающиеся корреляции мышления и грамматических структур, на какие-либо версии. В трудах обоих ученых в разное время появлялись идеи, которые можно отнести как к строгой, так и к мягкой разновидности.

Ошибочные суждения

Неправильным можно назвать и само название гипотезы лингвистической относительности Сепира - Уорфа, поскольку эти коллеги по Йельскому университету в действительности никогда не являлись соавторами. Первый из них лишь в краткой форме изложил свои идеи по данной проблеме. Его ученик Уорф более детально разработал эти научные предположения и подкрепил некоторые из них практическими доказательствами.

Материал для этих научных изысканий он находил, в основном изучая языки коренных народов американского континента. Разделение же гипотезы на две версии впервые предложил один из последователей этих лингвистов, которого сам Уорф считал недостаточно сведущим в вопросах языкознания.

Гипотеза лингвистической относительности в примерах

Следует сказать, что данной проблемой занимался еще учитель самого Эдварда Сепира - Баэс, который опроверг популярную в начале XX века в Соединенных Штатах Америки теорию о превосходстве одних языков над другими.

Многие лингвисты в то время придерживались данной гипотезы, которая говорила о том, что некоторые мало развитые народы находятся на столь низкой ступени цивилизации из-за примитивности средств общения, которыми они пользуются. Некоторые из приверженцев данной точки зрения даже рекомендовали запретить коренным жителям Соединенных Штатов Америки, индейцам, разговаривать на своих диалектах из-за того, что это, по их мнению, препятствует их образованию.

Баэс, который сам долгие годы изучал культуру аборигенов, опроверг предположение этих ученых, доказав, что не существует примитивных или высокоразвитых языков, так как любую мысль можно выразить посредством каждого из них. При этом будут использованы лишь другие Эдвард Сепир во многом был последователем идей своего учителя, однако придерживался мнения, что особенности языка в достаточной мере влияют на мировоззрение людей.

В качестве одного из аргументов в пользу своей теории он приводил следующую мысль. На земном шаре нет и не было двух достаточно близких друг другу языков, в которых можно было бы произвести равноценный оригиналу. А если явления описываются разными словами, то, соответственно, и мыслят представители разных народов тоже неодинаково.

В качестве доказательства своей теории Баэс и Уорф часто приводили следующий интересный факт: для обозначения снега в большинстве европейских языков существует одно-единственное слово. В наречии эскимосов это природное явление обозначается несколькими десятками терминов, в зависимости от цвета, температуры, консистенции и так далее.

Соответственно, представители этой народности севера воспринимают снег, выпавший только что, и тот, который лежит уже несколько дней, не как единое целое, а как обособленные феномены. В то же самое время большинство европейцев видят это природное явление как одно и то же вещество.

Критика

Попытки опровержения гипотезы лингвистической относительности в большинстве своем носили характер нападок на Бенджамина Уорфа из-за того, что тот не имел научной степени, а значит, по мнению некоторых, не мог заниматься исследованиями. Однако такие обвинения сами по себе являются некомпетентными. История знает множество примеров, когда великие открытия были совершены людьми, не имеющими отношения к официальной академической науке. В защиту Уорфа говорит и тот факт, что его учитель, Эдвард Сепир, признавал его труды и считал этого исследователя достаточно квалифицированным специалистом.

Гипотеза Уорфа о лингвистической относительности также подвергалась многочисленным нападкам его оппонентов из-за того, что ученый не проводит анализ, каким именно образом происходит связь между особенностями языка и мышлением его носителей. Многие из примеров, на которых базируются доказательства теории, похожи на анекдоты из жизни или имеют характер поверхностных суждений.

Случай на складе химикатов

При изложении гипотезы лингвистической относительности приводится в числе прочих и следующий пример. Бенджамин Ли Уорф, будучи специалистом в области химии, в юности работал на одном из предприятий, где находился склад горючих веществ.

Он был разделен на два помещения, в одном из которых находились емкости с а в другом точно такие же цистерны, но пустые. Рабочие завода предпочитали не курить возле отделения с полными бидонами, в то время как соседний склад не вызывал у них опасений.

Бенджамин Уорф, будучи специалистом-химиком, прекрасно знал о том, что большую опасность представляют как раз цистерны, не заполненные легковоспламеняющейся жидкостью, но содержащие остатки ее. В них часто образуются взрывоопасные испарения. Поэтому курение вблизи этих емкостей угрожает жизни рабочего персонала. По мнению ученого, любой из сотрудников был прекрасно осведомлен об особенностях этих химикатов и не мог не знать о грозящей опасности. Однако рабочие продолжали использовать в качестве курилки комнату, прилегающую к небезопасному складу.

Язык как источник иллюзий

Ученый долго размышлял над тем, что могло явиться причиной такого странного поведения работников предприятия. После продолжительных раздумий автор гипотезы о лингвистической относительности пришел к выводу о том, что персонал на подсознательном уровне ощущал безопасность курения вблизи ненаполненных цистерн из-за обманчивого слова "пустые". Это и повлияло на поведение людей.

Данный пример, помещенный автором гипотезы лингвистической относительности в одной из своих работ, не раз подвергался критике со стороны оппонентов. По мнению многих ученых, этот единичный случай не мог быть доказательством столь глобальной научной теории, тем более что причина неосмотрительного поведения рабочих коренилась, скорее всего, не в особенностях их языка, а в банальном пренебрежении нормами безопасности.

Теория в тезисах

Отрицательная критика гипотезы лингвистической относительности сыграла на пользу самой этой теории.

Так, наиболее рьяные оппоненты Браун и Леннеберг, которые обвиняли данный подход в отсутствии структурированности, выявили два основных его тезиса. Гипотезу лингвистической относительности кратко можно изложить следующим образом:

1. Грамматические и лексические особенности языков влияют на мировоззрение их носителей.
2. Язык определяет формирование и развитие мыслительных процессов.

Первое из этих положений легло в основу мягкой трактовки, а второе - строгой.

Теории мыслительных процессов

Рассматривая кратко гипотезу лингвистической относительности Сепира - Уорфа, стоит сказать о различных трактовках феномена мышления.

Некоторые психологи склонны рассматривать его как своеобразную внутреннюю речь человека, а соответственно, можно предположить, что оно тесно связано с грамматическими и лексическими особенностями языка.

Именно на этой точке зрения базируется гипотеза лингвистической относительности. Другие представители психологической науки склонны считать мыслительные процессы явлением, не подверженным влиянию каких-либо внешних факторов. То есть они протекают у всех человеческих существ абсолютно одинаково, а если и имеются какие-либо различия, то они не несут глобального характера. Такую трактовку данного вопроса называют иногда "романтическим" или "идеалистическим" подходом.

Эти названия применялись к данной точке зрения из-за того, что она является наиболее гуманистической и считает возможности всех людей равными. Однако в настоящее время большая часть ученого сообщества предпочитает первый вариант, то есть признает возможность влияния языка на некоторые особенности поведения и мировоззрения человека. Таким образом, можно сказать, что множество современных лингвистов придерживаются мягкой разновидности гипотезы лингвистической относительности Сепира - Уорфа.

Влияние на науку

Идеи о лингвистической относительности нашли отражение во многих научных трудах исследователей в различных областях знания. Эта теория вызывала интерес как у филологов, так и у психологов, политологов, искусствоведов, физиологов и многих других. Известно, что советский ученый был знаком с трудами Сепира и Уорфа. Знаменитый создатель одного из лучших учебных пособий по психологии написал книгу о влиянии языка на поведение человека, основываясь на исследованиях этих двух американских ученых из Йельского университета.

Лингвистическая относительность в литературе

Данная научная концепция легла в основу сюжетов некоторых литературных произведений, в том числе фантастического романа "Аполлон-17".

А в антиутопическом произведении классика британской литературы Джорджа Оруэлла "1984" герои разрабатывают специальный язык, на котором невозможно критиковать действия правительства. Данный эпизод романа тоже вдохновлен научными изысканиями, известными как гипотеза лингвистической относительности Сепира - Уорфа.

Новые языки

Во второй половине 20-го века некоторыми лингвистами были предприняты попытки создания искусственных языков, каждый из которых был предназначен для какой-либо конкретной цели. Например, одно из таких средств общения предназначалось для наиболее результативного логического мышления.

Все средства данного языка были разработаны для того, чтобы обеспечить людям, говорящим на нем, возможность точного построения умозаключений. Другое творение лингвистов предназначалась для общения между представительницами прекрасного пола. Создателем этого языка также является женщина. По ее мнению, лексические и грамматические особенности и ее творения дают возможность наиболее ярко выражать мысли дам.

Программирование

Также достижениями Сепира и Уорфа многократно пользовались создатели компьютерных языков.

В шестидесятые годы 20-го века гипотеза лингвистической относительности подверглась сильнейшей критике и даже осмеянию. Вследствие этого интерес к ней пропал на несколько десятилетий. Однако в конце 80-х годов ряд американских ученых вновь обратили внимание на забытую концепцию.

Одним из этих исследователей был известный лингвист Джордж Лакофф. Один из его монументальных трудов посвящен исследованию такого средства художественной выразительности, как метафора в условиях различных грамматик. В своих трудах он опирается на сведения об особенностях культур, в которых функционирует тот или иной язык.

Можно с уверенностью сказать, что гипотеза лингвистической относительности актуальна и сегодня, и на ее основе и в настоящее время делаются открытия в области языкознания.

Теория лингвистической относительности была сформулирована в 30-х годах 20 века и получила название «Sapir-Whorf hypothesis», образованное от фамилий ее авторов: Бенджамина Ли Уорфа и Эдварда Сепира. Основополагателем данной теории считается Бенджамин Л. Уорф, который был этнолингвистом-любителем, специализировавшимся на изучении языков американских индейцев. Он последовательно разработал основную концепцию гипотезы, опираясь на некоторые идеи Эдварда Сепира, профессионально занимавшегося этнологией и лингвистикой.

Сущность гипотезы лингвистической относительности

Смысл теории лингвистической относительности Сепира-Уорфа заключается в том, что языковая структура формирует мышление человека и способ познания им реального мира. Считается, что народы, говорящие на разных языках, имеют различия в восприятии таких фундаментальных категорий окружающего мира как время и пространство, число и количество, понятие собственности и др. Весьма ощутима разница в оценке носителями различных языков реальных явлений и событий. Особенностью гипотезы является суждение о том, что люди, говорящие на нескольких языках, используют различные способы мышления.

В соответствии с теорией лингвистической относительности система языка определяет особую классификацию окружающей действительности, мир представляется в виде калейдоскопического потока впечатлений и образов.

Основными объектами изучения гипотезы являются:

• восприятие формы,
• восприятие цвета,
• осознание причинно-следственных связей,
• осознание времени,
• познавательные и мыслительные способности.

Подтверждения и опровержения теории Сепира-Уорфа

Раннее подтверждение теории лингвистической относительности было основано на сравнении восприятия носителей английского языка и носителей языка племени американских индейцев навахо. Исследование системы классификации форм в указанных языках показало, что дети племени навахо употребляли ранжирование предметов по их форме значительно чаще, чем англоговорящие дети. Объяснялось это тем, что в языке навахо имеется особая грамматическая зависимость глагола и формы предмета, с которым осуществляется действие.

Подтверждением теории послужило также исследование группы детей из англоговорящих семей афро-американского происхождения и группы англоговорящих американских детей европейского происхождения. Дети из обеих групп хорошо справились с заданием на составление геометрических фигур, хотя дети из первой группы были из семей с низким доходом и имели слабое представление об играх с кубиками.

Однако теория лингвистической относительности Сепира-Уорфа получила также опровержение. Было проведено исследование 78 языков, в результате которого обнаружилось, что люди, говорящие на разных языках и относящиеся к различным культурам, воспринимают цвета практически одинаково. Некоторые исследователи считают, что полученные результаты нельзя интерпретировать как опровержение гипотезы Сепира-Уорфа, поскольку восприятие цвета обусловлено биологической структурой человеческого зрения и поэтому одинаково у всех людей.

До сих пор специалисты, заинтересованные теорией лингвистической относительности Сепира-Уорфа, продолжают вести спор о достоверности этой гипотезы. В немалой степени этому способствует отсутствие достаточно убедительных доказательств, подтверждающих или опровергающих ее. Результаты исследований при желании можно воспринимать двояко. Именно поэтому у гипотезы Сепира-Уорфа в настоящее время нет серьезных профессиональных последователей. Для экспериментальной проверки теории в 1955 году доктором Джеймсом Брауном был разработан искусственный язык «логлан», однако каких-либо существенных результатов получено не было.