Портреты героев афганской войны. Главные подвиги советских солдат на Афганской войне

Настоящий солдат.

- Патронов было на два - три часа боя. И то не факт. Если будут лезть с таким напором, то не продержаться и часа…

Эти мысли кружились в голове у сержанта Степанцова, когда он смотрел на четверых, что остались рядом с ним. Соловейчик, Окунев, Гришин и Немировский.

Четверо из двенадцати. Троих потеряли, пятерых раненых еще удалось отправить в лагерь, пока моджахеды не замкнули кольцо.

И вот, всего на высоте осталось пятеро, включая сержанта.

А началось все, как всегда, неожиданно.

Окунев поднял взвод по тревоге, когда засек внизу большой отряд моджахедов.

Человек 200, не меньше. Видимо, подкрепление двигалось в сторону Герата, где который месяц, с переменным успехом шли бои между афганскими правительственными войсками и разномастными полевыми командирами.

И вот уже день, как оборонял дорогу и сам блок-пост.

Моджахеды всеми силами пытались прорваться, а Степанцов с оставшимися бойцами их не пропускал.

Весь склон и вся зеленая ложбина между скалами были устланы телами убитых и раненных, но солдаты стояли насмерть.

- Что они тут так рвутся? - сказал сержант Окуневу. - Могли бы горами пройти, если им так надо попасть за перевал.

Почему именно здесь враг с таким напором и отчаянием пытается пройти - это было непонятно.

Сержант в самом начале доложил по рации и давно должны были прилететь вертушки.

Командиры обещали, что сейчас вылетят и говорили, убеждали, приказывали держаться, оборонять высоту, не пропускать банду ни в коем случае…

И вот, два часа прошло и патронов не осталось. Только три гранаты.

Душманы почувствовали это. Они встали во весь рост, и среди них Степанцов вдруг увидел фигуру командира. Тот смотрел на высотку. Было такое ощущение, что он видит Степанцова и смотрит ему в глаза.

Потом душманский командир улыбнулся, махнул своим рукой, афганцы не спеша, как за добычей, в полный рост стали подниматься в гору.

И тут вдали в небе застрекотали вертолеты.

Три вертушки, это не пять солдат. За десять минут с бандой было покончено, а их командира пленили спрыгнувшие с бортов десантники.

Степанцов в упор смотрел на афганца, а полевой командир, сидевший на траве со связанными за спиной офицерским ремнем руками, тоже в упор смотрел на сержанта и его четверых бойцов.

- Вас всего пять? - вдруг спросил он по-русски.

- Было двенадцать, - неожиданно для себя самого ответил Степанцов.

Душман отвернулся. Когда его повели на погрузку в вертолет, он еще раз глянул на сержанта и что-то пробормотал про себя.

- Наверное, какие-то проклятие, или бранные слова… - подумал Степанцов.

Степанцов потом узнал, что безвыходное положение было у моджахедов и не просто так они стали прорываться мимо его поста. Горные тропы были перекрыты обвалами, кроме, как мимо него, прохода им не оставалось.

А еще офицер, что прилетел с вертушками, знал пушту и перевел ему душманские слова, что сержант принял за ругательство.

Оказывается, вражеский командир сказал, что он настоящий солдат и пожелал ему целым и невредимым вернуться домой, на родину.

Так оно и получилось.

Через два месяца, все они были уже в Союзе.

Афган для них закончился.

Разведчики вернулись с обтрепанным, заросшим густой черной бородой мужиком.

Территории Афганистана переходили из рук в руки.

То к нам, то к правительственным войскам, что было не одно и то же.

То к разрозненным бандам моджахедов.

Все наши, даже необученные салаги, что прибывали с очередным пополнением, быстро осознавали реальную цену «интернационального долга» и для них оставалось лишь три ценности: собственная жизнь, боевое братство и честь страны.

Все три стороны старались после себя не оставлять ничего, что могло бы послужить противнику хоть каким-то пристанищем, укрытием, или иметь какую другую пользу.

Если нельзя было что-то вывезти и сохранить, то без малейшего сожаления уничтожалось.

И вот наши части после почти трехмесячных боев смогли вытеснить душманов из части Панджерского ущелья и вернуться на позиции, с которых весной 1985 года им пришлось отступить под ударами отрядов Ахмад Шаха Масуда.

А среди ночи в палатке капитана Звягинцева вдруг проснулась рация.

Сначала Звягинцев подумал, что что-то не понял и попросил повторить с самого начала.

А потом, все раз внимательно выслушав, хмыкнул и отдал короткий приказ:

- Возвращайтесь в лагерь. Одна нога тут - другая там. Быстро.

Он больше не уснул и ждал разведчиков, которые его среди ночи огорошили своим сообщением.

Разведчики вернулись под утро в компании с донельзя обтрепанным, заросшим густой черной бородой мужиком.

Глаза мужика были перевязаны косынкой.

Ему на свет сейчас никак нельзя. Ослепнет сразу. И не пяльтесь все на него так. Он не альбинос. Просто в темноте жил долго.

Когда мужика помыли и побрили, а он был совсем слаб, то перед Звягинцевым оказался паренек.

На вид лет 20, кожа белая, как снег.

Что вообще удивительно контрастировало среди рослых и загорелых на солнце парней.

Капитан приступил к допросу.

И оказалось все именно так, как ему объяснили среди ночи по рации.

Парня звали Федор Тарасюк и его просто забыли.

Он охранял продукты в подземной части одного из старых, нежилых дувалов, что были приспособлены под склады.

А, когда старые эти развалины сверху взрывали при отступлении, то про него не вспомнили.

И Федор остался в кромешной темноте, засыпанный, среди запасов воды и сухих пайков.

Все эти три месяца, что просидел под землей, он пытался как-то прокопаться наружу, но ничего у него не получалось.

Железные банки консервов послужили бы хорошим инструментом, но в сухих пайках было одно лишь печенье и галеты.

Поняв, что самому не выбраться, он решил просто ждать «своих», здраво рассудив, что к лету эти позиции наши отобьют однозначно.

И приспособил большую пустую флягу из-под воды под потолок подземелья, как такой наушник - усилитель, позволявший услышать, если наверху кто заговорит по-русски.

И вот этой ночью Федор услышал русские голоса и заколотил по фляге.

На стук обратили внимание и к середине ночи откопали.

- Как же ты там не свихнулся? - с удивлением спросил Звягинцев.

- А зачем? Я же там еще не все доел и допил. - ответил Тарасюк и неожиданно широко улыбнулся.

Палатка вздрогнула и затряслась от капитанского хохота.

40 СОВЕТСКИХ СОЛДАТ ПРОТИВ 200 БОЕВИКОВ .

История американского сотрудничества с афганскими моджахедами подробно рассказывалась историками в десятках фильмов, книг и статей. Специалисты поясняют, что весь масштаб «дружеской» помощи из-за океана далекому Афганистану не удается полностью подсчитать до сих пор.

О подвигах советских войск в Афганистане написано немало книг. Однако изучение вооружения Афганской войны, а также главных действующих лиц - советских военных порой открывает совершенно неожиданные подробности.

Не «Стингером» единым

История американского сотрудничества с афганскими моджахедами подробно рассказывалась историками в десятках фильмов, книг и статей. Специалисты поясняют, что весь масштаб «дружеской» помощи из-за океана далекому Афганистану не удается полностью подсчитать до сих пор. Но если про поставки ПЗРК «Стингер» написано много серьезных аналитических работ, то поставки других видов вооружения освещались лишь незначительно. Помимо денег и боеприпасов, завозимых в огромных количествах, в руки моджахедов попал и главный символ американской оружейной мысли - винтовка М-16. Однако столь же массового применения «американская мечта» в афганских горах не нашла. Ветераны войны в Афганистане отмечают, что применение винтовки ограничивал целый ряд обстоятельств.

«Первые проблемы, связанные с надежностью этой винтовки и схемы в целом, были вскрыты еще во время войны во Вьетнаме», - отмечает ветеран спецназа Сергей Тарасов. - Американские солдаты тогда массово жаловались на проблемы с качеством стрельбы при малейшем попадании грязи. С афганцами эти винтовки сыграли точно такую же шутку».
Главная особенность эксплуатации оружия афганскими моджахедами заключалась в отвратительном качестве ухода за оружием. Именно по этой причине основным инструментом для боевых действий всегда был автомат Калашникова. Американские же винтовки, поставляемые афганским моджахедам через Пакистан, в основном лежали в пещерных схронах, а их использование было событием разовым, организованным разве что для отчетности. Однако при изучении многочисленных архивных фотографий советских солдат с трофейными американскими винтовками, найденными в многочисленных наспех сооруженных тайниках, становится понятно, что помощь западных стран афганским моджахедам была значительно большей, чем принято считать.

На отдельных снимках советских военных в Афганистане попадается и другое, крайне любопытное и нехарактерное для афганского пейзажа оружие. Например, немецкие пистолеты-пулеметы MP-5 производства компании Heckler&Koch. И хотя о поставках партий в несколько десятков тысяч единиц речи не идет, сам факт пребывания немецкого специализированного вооружения в Афганистане вызывает интерес.
Не менее экзотично в руках советского спецназа выглядел и британский универсальный переносной зенитно-ракетный комплекс «Блоупайп», резко выделявшийся на фоне привычных глазу «Стингеров». Однако британский ПЗРК в отличие от своего американского «родственника» принес армейской авиации наименьшее число проблем: эффективность системы наведения и комплекса в целом сильно зависела от квалификации и подготовки стрелка. Ветераны спецназа отмечают, что управляться с комплексом общей массой под девять килограммов было непросто даже обученным профессионалам.

Неизвестные герои

Бой 9-й роты 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка у высоты 3234 и операция «Шторм-333» без преувеличения являются одними из самых известных афганских операций. И в том, и в другом случае специально подготовленным людям приходилось действовать в условиях численного превосходства и огневого сопротивления противника. Впрочем, воевать не числом, а умением советским военным в Афганистане приходилось не раз.
За три года до боя у высоты 3234, 25 мая 1985 года, гвардейцы 4-й мотострелковой роты 149-го мотострелкового полка приняли неравный бой с моджахедами «Исламской партии Афганистана», поддержку которым оказывал пакистанский спецназ «Черный аист». В ходе войсковой операции в ущелье Печдара рота попала в засаду и была окружена, однако на протяжении 12 часов 43 бойца отбивались от 200 боевиков. В практически неизвестном до недавнего времени эпизоде Афганской войны есть и другая драматичная деталь. Прикрывая своих, погиб младший сержант Василий Кузнецов. Окруженный, израсходовавший боезапас и получивший несколько ранений, Кузнецов вместе с собой последней гранатой уничтожил и пятерых боевиков.

В начале лета 1980 года в районе границы Афганистана и Пакистана имел место другой пример мужества советского солдата. В ходе боестолкновения у города Асадаб всего 90 бойцов 66-й омсбр стояли насмерть против 250 боевиков. Бой у кишлака Хара, по словам историков, примечателен еще и тем, что именно этот случай считают наиболее похожим на то, как в годы Великой Отечественной воевали советские солдаты.
«Сложность интенсивного боя заключается в том, что довольно быстро тратятся боеприпасы. Учитывая глубину выхода группы, специфику задач и силы противника, такие бои редко заканчиваются хорошо», - отметил в интервью телеканалу «Звезда» ветеран спецназ Роман Гладких.
Главным отличием боя от остальных стал способ выхода группы из окружения. Расстреляв весь боекомплект, бойцы бросились на противника врукопашную. За всю афганскую кампанию историки насчитают всего три подобных эпизода. По подсчетам специалистов, противник потерял до 130 человек убитыми и ранеными, а оставшиеся в живых бойцы мотострелковой бригады без единого патрона отходили к своим по реке.

Охотники за караванами

Не менее интересно в разрезе Афганской войны выглядят и мероприятия по поиску и уничтожению караванов с оружием, деньгами и другими ценными «подарками», которыми снабжали зарубежные «друзья» афганских моджахедов. Однако в отличие от спецназа ГРУ, в задачи которого входили не только поиски караванов и охота за особо ценными образцами западного вооружения, бойцы 3-го батальона 317-го парашютно-десантного полка занимались уничтожением диверсионных групп, пытавшихся проникнуть на территорию Афганистана через соседний Пакистан. Руководство такими операциями осуществлял командующий 7-й роты старший лейтенант Сергей Пивоваров.

Поначалу добычей группы Пивоварова были лишь одиночки, «самоубийцы», пытавшиеся прорваться в кромешной темноте через перевал Шебиян. Однако в 1982 году десантники в ловят удачу за хвост: в ходе грамотно организованной засады группа Пивоварова разом убирает целый взвод моджахедов. Однако настоящая слава придет к Пивоварову позднее: в ходе одной из ночных засад возле реки Аргандаб группа возьмет «живьем» наркокурьеров почти с двумя тоннами афганского опиума и автоматами зарубежного производства.
Ветераны войны в Афганистане отмечают, что о большинстве подвигов советских солдат в этой стране никогда не напишут. Не потому, что выполняемые спецназом задачи были совершенно секретны, а потому, что на каждый известный и не раз описанный подвиг приходилось десять, а то и двенадцать «рядовых», но абсолютно невозможных по всем законам боев. Всего в ходе войны в Афганистане за героизм, выучку и доблесть только Золотую Звезду Героя СССР, включая звания, присвоенные посмертно, получили 86 человек. Еще не менее 200 тыс. человек за выполнение боевых задач были награждены орденами и медалями.

БОЙ У КИШЛАКА КОНЬЯК: КАК В НЕРАВНОМ БОЮ «ВОИНЫ АФГАНЦЫ» УНИЧТОЖИЛИ «ДУХОВ»

Сражение советских бойцов в районе этого селения в мае 1985 года вошло в историю десятилетней афганской войны с участием армии СССР как один из самых знаменательных боев данной кампании - в противостояние с многократно превосходящими силами спецназа моджахедов вступила рота наших мотострелков. Потеряв в ожесточенном двенадцатичасовом бою больше половины личного состава, наше героическое подразделение сумело уничтожить более сотни «духов».

Изъяны «Кунарской операции»

Четвертую роту второго мотострелкового батальона 149-го гвардейского МСП задействовали в одной из крупнейших военных операций за всю историю войны в Афганистане (с участием наших войск). Операция получила название «Кунарской» - в районе провинции Кунар, по данным разведки, было сосредоточено большое количество «духовских» складов с боеприпасами и вооружением. Выдвижение роты в район кишлака Коньяк стало третьим, завершающим, этапом операции. В первых двух мотострелки тоже участвовали, и были сильно измотаны, каждодневно, без существенной передышки, ликвидируя «схроны», обходя сплошные минные поля в условиях удушающего зноя. Но перед бойцами поставили очередную задачу, и ее следовало выполнить. Изначально роте дали ошибочную вводную - якобы «схроны» у Коньяка охраняются малыми силами душманов. Офицерами батальона был предложен оптимальный по безопасности маршрут передвижения нашего соединения. Но верховное командование настояло на своем выборе пути. С ротой выдвигались два проводника из числа местных военных, которым наши не доверяли (как потом оказалось, не зря).

Странное поведение проводников

Выдвинувшаяся на заданный маршрут четвертая рота, усиленная гранатометным взводом, состояла из 63 человек. Господствующие высоты по ходу передвижения должны были занять группы прикрытия. Проводники убеждали бойцов идти открытыми местами, уверяя, что там нет мин. Но мотострелки старались передвигаться ближе к скалам, под их укрытием - проводников не слушали. Впоследствии эта тактика спасла жизни многих солдат и офицеров не только четвертой роты, но и всего батальона. На самом деле проводники были засланными и проплаченными, они специально выводили роту на засаду подразделения «черных аистов» - спецназа моджахедов. Старший лейтенант Транин на пути следования заметил удобное место, где могли засесть «духи», и послал туда разведгруппу.

Подвиг младшего сержанта Кузнецова

В головном дозоре роты шли двое мотострелков во главе с младшим сержантом Василием Кузнецовым. Василий успел заметить засаду «духов» и подать роте условный знак, подняв вверх свой АК-47. Тяжело раненный и истекающий кровью, Кузнецов упал прямо перед позициями душманов. Успел собрать все имеющиеся у себя гранаты, вырвать чеку у одной из них. Когда моджахеды подбежали к нему и хотели поднять, их разнесло сильнейшим взрывом. Разведчики Акчебаш и Францев также погибли от пуль «духов». По сути, разведка ценой своих жизней не позволила душманам осуществить внезапное нападение на роту.

Одни, и без поддержки

Мотострелки заняли позиции в укрытиях и приняли бой. Оба проводника попытались перебежать к «духам», но наши их пристрелили. Душманы вели шквальный огонь из различных видов оружия - у них были автоматы, карабины, ручные и крупнокалиберные пулеметы, и даже зенитная горная установка, миномет и безоткатное орудие. «Духи»рассчитывали, что мотострелки под таким плотным огнем в страхе побегут и тогда они перебьют всех до единого. Но советские солдаты бежать не собирались. Патронов было не так много, и поэтому отстреливаться приходилось, главным образом, короткими очередями. Когда с начала боестолкновения прошло более пяти часов, душманы, посчитав, что силы наших иссякли, под прикрытием ураганного огня пошли на штурм. Но «духов» забросали гранатами, расстреляли из автоматов и пулеметов. Атаки продолжалось еще не раз. Снайперы моджахедов не давали основным силам батальона подойти на помощь четвертой роте. На поддержку артиллерии и авиации нашим бойцам тоже рассчитывать не приходилось. Верховное командование по рации неоднократно запрашивало, что происходит и ничего конкретного не предпринимало. Командир роты капитан Александр Перятинец вместе с двумя сержантами, Еровенковым и Гареевым, стойко держали оборону обособленно от основной группы роты, к ним подступали боевики. Сержантов убили снайперы, а Перятинец, зная, что бойцы не бросят его, а огонь «духов» не позволяет вырваться из осады, принял решение уничтожить рациостанцию, карту и покончить с собой. Подойти к капитану из-за плотного огня душманов все равно было бы невозможно.

Отход к своим

С наступлением темноты мотострелки начали отходить, выводя и вынося раненых. Затем вернулись за телами погибших товарищей, чего моджахеды никак не ожидали. Но нападать, тем не менее, не стали. … По разведданным, потери «духов» в том бою составили порядка двухсот человек убитыми и ранеными, а превосходство моджахедов было десятикратным, преимущество душманы имели и в вооружении.

Почему Кузнецову так и не дали Героя

Младшего сержанта Василия Кузнецова представляли к званию Героя Советского Союза посмертно, но наградили только Орденом Ленина: послетого как в том бою погибли 23 солдата и офицера мотострелкового батальона и еще18 были ранены, возбудили уголовное дело. Кто-то из верхов принял решение, что наградной лист в данной ситуации лучше переоформить. Генерал армии В. А. Варенников в своей книге «Неповторимое» утверждает, что неверный маршрут, приведший мотострелков в засаду, был выбран командованием самого батальона непосредственно на марше. Хотя оставшиеся в живых офицеры 4-й роты говорят иное: приказ выдвигаться в заданном направлении отдали заранее, они просто исполняли его.

ЧЕЛОВЕК, ПОВТОРИВШИЙ ПОДВИГ МАРЕСЬЕВА

ПОЛКОВНИК ВВС, ПОТЕРЯВ В АФГАНИСТАНЕ ОБЕ НОГИ, ВЕРНУЛСЯ ЗА ШТУРВАЛ САМОЛЕТА И ДАЖЕ ПРЫГАЕТ С ПАРАШЮТОМ …Вопреки прогнозам врачей, он вернулся с того света и снова встал в армейский строй. А потом он, последний Герой Советского Союза, Валерий Бурков, став советником Президента Бориса Ельцина, отстаивал на трибуне Генеральной Ассамблеи ООН права искалеченных войной солдат… …Отец обычно уходил на рассвете и, чтобы не разбудить Валерку, шепотом о чем-то говорил с мамой. А он, совсем еще ребенок, уже не спал и, прикрыв тяжелыми ресницами глаза, мечтал о том времени, когда вот так же, надев роскошную фуражку с голубым околышем, скажет с улыбкой: «Ну, я полетел… Ждите!» Все мы родом из детства. Но не всегда то, о чем мы мечтаем, претворяется в жизнь. У каждого своя судьба, свой путь. Редко он бывает усыпан розами, чаще — шипами… Но не зря говорят: «Не познав горя, не узнаешь и радости»… Маленькому Валерке до настоящих испытаний было еще далеко, когда он, босоногий мальчишка, с замиранием сердца ожидал с полетов отца, военного летчика… А через много, много лет придет время, когда Герой Советского Союза Валерий Бурков, летчик-«афганец», выступит с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН, и по его инициативе во всем мире 3 декабря станут отмечать Международный день инвалидов… Но все это и многое другое будет позже. А пока проверка на прочность — жизнь в военных гарнизонах. «Нынче здесь, завтра там». Служба для отца — главное. Это сын научился понимать с детства. Для Валерия отец всегда был непререкаемым авторитетом. Он был немногословен, даже по-военному краток. «Ему удалось дать мне нечто такое, с чем можно было смело идти по жизни». Отец любил повторять: «Учись смотреть на себя со стороны и оценивать, кто ты есть на самом деле… на что реально способен. А еще научись мечтать… Без мечты человек не интересен ни себе, ни окружающим…» «Следовать советам отца было нелегко. Иногда очень хотелось не замечать своих недостатков, делать себе поблажки… Особенно в то время, когда учился в Челябинском высшем военном авиационном училище штурманов. «Молодые мы были, бесшабашные! Хотелось чего-то возвышенного, неземного, а иногда и самого обычного, приземленного, — с улыбкой говорит Валерий Бурков. И помолчав, с грустью добавляет: — Да, чудесное было время! Вся жизнь впереди. Никто не знал, что кого ждет…» Я смотрю на этого стройного, подтянутого человека с сединой на висках и вижу, как молодеет его лицо и озорно блестят глаза, а искрометная улыбка так и притягивает к себе взгляд — приятные воспоминания меняют человека. «Мне очень повезло с однокашниками. У нас был самый дружный курс, группа, отделение. Говорят, что это был лучший курс за всю историю училища. Все парни, как на подбор: умные, волевые и, что самое главное, друзья настоящие… Меня они называли «экспериментатором». За то, что любил летать обязательно с выдумкой, творчески. Ох, и попадало мне частенько за такие эксперименты! Но зато одному из первых инструктор доверил мне учить летать своих же ребят-курсантов… Да, как быстро летит время. 25 лет со дня выпуска недавно отметили, а дружим по-прежнему. Почти вся наша группа в Москве оказалась. Ребята больших высот достигли, а остались такими же открытыми, молодыми душой…» …К выпуску из училища бабушка Валерия, которая жила в Алтайском крае, прислала внуку большое письмо-напутствие. Он до сих пор помнит его чуть ли не наизусть. Слово «совесть» в нем повторялось такое количество раз, сколько существует в русском языке пословиц и поговорок на эту актуальную во все времена тему… «Живи по совести»… — Валерий Бурков усвоил это на всю жизнь… А потом был Афганистан. Первым туда направили отца. Перед расставанием они говорили всю ночь. Два офицера. Два летчика. Отец и сын. А на прощание отец, как всегда, коротко спросил: «Приедешь?» И сын, ни секунды не раздумывая, ответил: «Приеду». Он был уверен, что они обязательно встретятся. Там, на войне. Иначе просто и быть не могло. «Можно по-разному относиться к той войне. Особенно сейчас, когда многое тайное стало явным… Но тогда я знал, что каждый офицер должен побывать там. Это было делом чести». Валерий подавал начальству рапорт за рапортом с просьбой послать его в Афганистан. Но, видно, его время еще не пришло. Молодому офицеру отказывали, ссылаясь на то, что на Родине он сейчас нужнее. Отец погиб в 82-м. Им так и не довелось больше свидеться… Но 26-летний старший лейтенант Валерий Бурков все же добился своего. Когда в часть пришла очередная разнарядка, он попросился на нижестоящую должность и уехал в Афганистан передовым авианаводчиком. Кто не знает, что это такое, скажу: этих людей в авиации считают чуть ли не смертниками. Они должны, чтобы избежать потерь, обнаруживать позиции противника раньше пехоты и по рации указывать координаты, по которым «работать» штурмовой авиации. Сказать, что это было опасно — не сказать ничего. И учиться этому «ремеслу» приходилось буквально на ходу. Специально авианаводчиков нигде не готовили, их набирали из летчиков, и даже самая необходимая экипировка для уходящих на задание собиралась буквально «с миру по нитке»… Но не напрасно Валерия когда-то, еще в училище, называли «экспериментатором». Он сумел и там, в условиях войны, разработать и внедрить свои новаторские предложения, стремясь максимально обезопасить жизни солдат. Дважды Валерию Буркову досрочно присваивали очередные воинские звания… «Многие думали, что я поехал в Афган мстить за отца… Нет, я просто обещал ему приехать…» Так велось испокон веку: кто-то выбивал себе броню, дабы держаться подальше от войны, а кто-то считал постыдным отсиживаться в тылу. Ни отец, ни сын не смогли остаться в стороне от афганской войны, в которую была втянута их страна. Они считали, что защищать ее — их долг. …Тот день, 23 апреля 1984 года, Валерий Бурков запомнил до мельчайших подробностей. Высота 3300 метров в горах Панджера. Здесь полтора года назад погиб батя — так Валерий всегда называл отца… Бой закончился. Где-то внизу, в долине, еще дымились разбитые укрепления моджахедов и слышались автоматные очереди. Но он, передовой авианаводчик Валерий Бурков, свою задачу уже выполнил и мог наконец отдохнуть. Он снял со спины тяжелую рацию, присел на гладкий камень и закурил. В воздухе уже вовсю пахло весной. Природа пробуждалась для новой жизни. «Я приехал, батя… Как обещал…» — Валерий помнит, что успел лишь произнести про себя эти слова. А потом раздался взрыв… Что это было? Разрыв случайной мины или брошенной в него гранаты? Валерий этого так и не узнал… То, что произошло спустя полчаса, трудно уложить в тесные рамки газетного очерка. Возможно ли коротко описать то, как истекая кровью, тяжело раненный в обе ноги, руку и лицо, Валерий Бурков вырвется из этого ада?.. Как сумеет вскарабкаться по металлической лестнице на борт вертолета, висящего над пропастью… Никто не верил в то, что его удастся спасти. А он, Бурков, был из породы сильных духом людей, и потому, изо всех сил и вопреки всем прогнозам, выжил. Пережив клиническую смерть и ампутацию обеих ног… Менялись госпитали и врачи, сердобольные сестрички и нянечки. Его латали, сшивали, перекраивали… И так продолжалось ровно двенадцать месяцев… «Когда увидел себя без ног, подумал: «Ну и что? Голова в порядке, все остальное на месте… А еще вспомнил: Маресьев! Он даже летал без ног… Почему же я не смогу научиться ходить?» Валерий ни разу не взял в руки костыли. Не хотел к ним привыкать. Поступил хитрее — учился ходить, держась за коляску… И ни разу не сделал себе поблажки! Свои первые протезы запомнил надолго. В кровь стирая колени и до боли сжимая зубы, он спустился с лестницы, преодолевая ступеньку за ступенькой. И это была первая победа! А потом Валерий решил усложнить задачу. И поехал в Питер в Институт протезирования один, без сопровождающего. Эту поездку он будет помнить всегда… Почти сутки провел на ногах, не снимая протезов. Были моменты, когда не было сил сделать даже шаг… От нестерпимой боли Валерий почти терял сознание. Но он помнил: тогда, в Афгане, было труднее. Так неужели сейчас он сломается, не выдержит? Нет, не будет этого! И он упрямо, шаг за шагом, двигался вперед, зная, что не сдастся. Этой уверенностью Валерий был обязан прежде всего отцу. Это он еще в детстве научил сына строго спрашивать прежде всего с самого себя. А вот мечтать он умел всегда. Только мечты на разных этапах жизни были разные. В зависимости от жизненных обстоятельств. Ровно через год, день в день, после ранения был подписан долгожданный приказ министра обороны о том, что он, майор Бурков, остается в армии. Как он мечтал об этом еще находясь в госпитале! И вот сбылось! А ведь в это никто, кроме самого Валерия, не верил… Как и в то, что он снова встанет на ноги и еще 13 лет прослужит в армии, окончит Академию имени Ю.А. Гагарина. Во время учебы в академии он встретит девушку… Она покажется ему самой прекрасной на свете. Увидев ее впервые, Валерий скажет себе: «Как же долго я ждал ее! А ведь мог и не дождаться…» И сразу отгонит прочь эту страшную мысль. Он зовет ее только Иришкой. Хотя они женаты уже восемнадцать лет. Их сыну Андрею было 5 лет, когда Звезда Героя нашла его отца… Сейчас ему 17, он учится в знаменитом Баумановском. …С того времени, как в 1934 году было утверждено звание Героя Советского Союза, прошло почти 70 лет. За эти годы в нашей стране героями стали около 13 тысяч человек… Последним, кому указом Президента СССР М. Горбачева было присвоено звание Героя Советского Союза «За героизм и мужество, проявленное при исполнении заданий интернациональной помощи Республики Афганистан, гражданскую доблесть, самоотверженные действия», был воин-«афганец» Валерий Бурков. Его подвиг был сродни тем, что совершали наши солдаты в Великую Отечественную. Ведь даже на войне всегда есть выбор: либо прятаться за спины других, стремясь уцелеть любой ценой, либо выполнять поставленную задачу, стараясь не думать о себе. В этом природа, суть подвига. Как жаль, что это понятие постепенно уходит из нашей жизни, в которой все подчинено холодному расчету, а жертвовать собой нынче совсем не модно… Валерий Бурков не просто сам шел впереди. Там, в Афганистане, за короткое время он показал себя так, что ему доверили возглавить группу авианаводчиков — Группу боевого управления, где уже отвечать приходилось за жизнь других. Еще и поэтому он так мучительно искал, и нашел-таки, способы избегать ненужных потерь. А позже, лежа на больничной койке после тяжелейшего ранения, он еще не раз вспомнит о Маресьеве, его жизнь станет для Валерия Буркова примером, и у него тоже хватит сил справиться с собой, преодолеть боль и чужое недоверие. И это, на мой взгляд, подвиг не меньший — доказать в первую очередь самому себе, что стоит ценить каждый миг этой жизни, такой короткой и такой прекрасной. Вернувшись, по сути, с того света, он гораздо лучше многих понимал цену жизни. Потому что смерть — единственное, что изменить уже невозможно… Прошли годы. Стала другой страна, многие люди кардинально поменяли свои взгляды и помыслы. А он, Валерий Анатольевич Бурков остался все тем же романтиком, умеющим мечтать… Все эти годы в разном качестве он занимался исключительно проблемами других людей, таких же, как сам, искалеченных на войне солдат России. Когда служил в Главном штабе ВВС, вечерами, после работы, посещал инвалидов-«афганцев», беседовал с ними. Потом составлял списки, анализировал, изучал проблему изнутри, искал нужные документы. Почти год ходил по разным высоким инстанциям, стучался во все двери, и потом, можно сказать, чудом этот «труд» попал на стол Президента РФ Бориса Ельцина… Так Валерий Анатольевич стал советником президента и уже вплотную занялся знакомыми проблемами. В составе делегаций и по приглашению трижды побывал на Ассамблее ООН, во многих странах мира… Как же чувствовал себя боевой офицер в роли чиновника? Валерий Анатольевич не скрывает своих ощущений: «В Афгане, пожалуй, было легче… Там были другие, более четкие правила игры, не было такого недоверия, безразличия к людям… Но любое дело, если ему отдаваться полностью, делает человека мудрее, сильнее. Проблемами людей я занимаюсь и сейчас, будучи президентом Центра социальных проблем в Академии проблем безопасности, обороны и правопорядка, где являюсь вице-президентом. Работы в социальной сфере, будь то гражданская или военная, всегда хватает. Слишком много в нашей стране незащищенных и обездоленных людей…» Но все же в основном центром приложения своих сил он считает свою деятельность в Клубе Героев, где работает в сфере духовно-патриотического воспитания. По его мнению, самое важное сейчас — это достучаться до молодых, дать им достойные ориентиры в жизни, которых они в силу различных причин лишены. У него уже есть опыт проведения культурно-массовых мероприятий. Многое еще предстоит сделать Валерию Буркову и его единомышленникам. Они у него есть, и, к счастью, их немало. Я знаю, что Герой Советского Союза, бывший летчик-«афганец» Валерий Бурков давно пишет и сам исполняет свои песни. У него есть просто великолепный «афганский цикл» — песни, берущие за душу любого, кто хоть раз слышал их. Есть и другие, лирические, написанные в разные периоды его жизни. Думаю, что они еще найдут своего слушателя. Как и недописанная пока книга размышлений — взгляд человека, которому есть что сказать. Потому что он умеет не только мечтать, но и претворять в жизнь свои мечты…

Как в Афганистане "Каскад" разгромил гвардию Бен Ладена.

Подразделение «Черный аист» Гульбеддин Хекматияр организовал из отборнейших головорезов, прошедших усиленную подготовку под руководством американских и пакистанских инструкторов. Каждый «аист» одновременно исполнял обязанности радиста, снайпера, минера и т.д. К тому же бойцы этого спецподразделения, созданного для проведения диверсионных операций, владели почти всеми видами стрелкового оружия и отличались звериной жестокостью: советских военнопленных они пытали не хуже гестаповцев.

Хотя «Черные аисты» гордо заявляли, что ни разу не терпели поражения от советских войск, это было правдой лишь отчасти. И касалось только первых лет войны. Дело в том, что наши строевые части были подготовлены не для партизанской войны, а для проведения широкомасштабных боевых операций. Поэтому сначала они несли ощутимые потери.
Учиться приходилось на практике. Причем как солдатам, так и офицерам. Но не обходилось без трагических казусов. Например, майор, носивший странное прозвище Ноль восемь, поднял в небо боевые вертолеты и полностью уничтожил на марше колонну наших союзников, бойцов Бабрака Кармаля. Позже я узнал, что «ноль-восемь» — это плотность дуба. В то же время бойцы спецназа были намного лучше подготовлены и на фоне таких «дубовых» майоров выглядели просто блестяще.
Кстати, до афганской войны в этом подразделении служили исключительно офицеры. Решение о привлечении солдат и сержантов срочной службы в ряды спецназа было принято советским командованием уже во время конфликта.
Группа советских спецназовцев угодила в засаду, умело расставленную «аистами», при выполнении самого обычного задания.

— Мы получили информацию о том, что какая-то банда разгромила караван наливников-бензовозов в 40 километрах от Кабула. По сведениям армейской разведки, эта автоколонна везла секретный груз — новые китайские реактивные минометы и, возможно, химическое оружие. А бензин был простым прикрытием.
Нашей группе было необходимо найти уцелевших солдат, груз и доставить их в Кабул. Численность обычной штатной группы спецназа — десять человек. Причем чем меньше группа, тем легче работать. Но в этот раз было решено объединить две группы под командованием старшего лейтенанта Бориса Ковалева и усилить их опытными бойцами. Поэтому в свободный поиск отправился стажер старший лейтенант Ян Кушкис, а также два прапорщика Сергей Чайка и Виктор Строганов.
Выступили мы днем, налегке, в самую жару. Ни касок, ни бронежилетов брать не стали. Считалось, что спецназовцу стыдно надевать всю эту амуницию. Глупо, конечно, но это неписаное правило всегда строго выполнялось. Мы даже еды достаточно с собой не взяли, так как планировали вернуться засветло.
Каждый из бойцов нес автомат АКС-74 калибра 5,45 мм, а офицеры предпочитали АКМ калибра 7,62 мм. Кроме того, на вооружении группы находились 4 ПКМ — модернизированные пулеметы Калашникова. Это очень мощное оружие стреляло теми же патронами, что и снайперская винтовка Драгунова — 7,62 мм на 54 мм. Хотя калибр тот же, что и у АКМ, но гильза длиннее, поэтому и заряд пороха более мощный. Кроме автоматов и пулеметов каждый из нас прихватил с собой около десятка оборонительных гранат «эфок» — Ф-1, с разлетом осколков 200 метров. Наступательные РГД-5 мы презирали за маломощность и глушили ими рыбу.
Сводная группа шла по холмам параллельно трассе Кабул — Газни, которая очень сильно напоминает трассу в Алматинской области Чилик — Чунджа.
Отлогие и длинные подъемы вымотали нас намного сильнее, чем самые крутые скалы. Казалось, что им никогда не будет конца. Идти было очень трудно. Спину жарили лучи высокогорного солнца, а раскаленная, словно сковорода, земля дышала нам в лицо нестерпимым обжигающим жаром.
Около 19 часов вечера командир объединенной группы Ковалев принял решение «садиться» на ночь. Бойцы заняли вершину сопки Казажора и принялись складывать из базальтового камня бойницы — круглые ячейки высотой в полметра.
Вспоминает Андрей Дмитриенко:
— В каждом таком укреплении находилось по 5-6 человек. Я лежал в одной ячейке с Алексеем Афанасьевым, Толкыном Бектановым и двумя Андреями — Моисеевым и Школеновым. Командир группы Ковалев, старший лейтенант Кушкис и радиотелеграфист Калягин расположились метрах в двухстах пятидесяти от основной группы.
Когда стемнело, мы решили закурить, и тут с соседних высоток по нам внезапно ударили пять ДШК — крупнокалиберных пулеметов Дегтярева-Шпагина. Этот пулемет, красноречиво прозванный в Афганистане «королем гор», СССР в семидесятых годах продал Китаю. Во время афганского конфликта функционеры Поднебесной не растерялись и перепродали это мощное оружие душманам. Теперь нам пришлось испытать страшную силу пяти крупнокалиберных «королей» на своей собственной шкуре.
Тяжелые пули калибра 12,7 мм крошили хрупкий базальт в пыль. Выглянув в бойницу, я увидел, как снизу на нашу позицию накатывает толпа душманов. Их было человек двести. Все строчили из «калашниковых» и орали. Кроме кинжального огня ДШК атакующих прикрывали автоматы их затаившихся в укрытиях единоверцев.
Мы сразу же обратили внимание на то, что духи вели себя совсем не так, как всегда, а чересчур уж профессионально. Пока одни делали стремительный рывок вперед, другие били по нам из автоматов так, что не давали поднять головы. В темноте мы могли разглядеть только силуэты стремительно наступающих моджахедов, которые сильно смахивали на бестелесные призраки. И от этого зрелища становилось жутко. Но даже нечеткие контуры бегущих врагов то и дело терялись.
Сделав очередной бросок, душманы мгновенно падали на землю и натягивали на головы темные капюшоны черных американских «алясок» или темно-зеленые камуфляжные куртки. Из-за этого они полностью сливались с каменистой почвой и на некоторое время затаивались. После чего атакующие и прикрывающие менялись ролями. При этом огонь не затихал ни на секунду.
Это было очень странно, если принять во внимание, что большинство моджахедов обычно были вооружены автоматами Калашникова китайского и египетского производства. Дело в том, что египетские и китайские подделки АКМ и АК-47 не выдерживали длительной стрельбы, так как были изготовлены из низкокачественной стали. Их стволы, нагреваясь, расширялись, и пули летели очень слабо. Выпустив два-три рожка, такие автоматы просто начинали «плеваться».
Подпустив «духов» метров на сто, мы ударили в ответ. После того как наши очереди скосили несколько десятков атакующих, душманы поползли назад. Однако радоваться было рано: врагов оставалось еще слишком много, а боеприпасов у нас явно не хватало. Хочу особо отметить совершенно идиотский приказ министерства обороны СССР, согласно которому на один боевой выход бойцу выдавалось не более 650 патронов. Забегая вперед, скажу, что после возвращения мы сильно поколотили того старшину, что выдавал нам боеприпасы. Чтобы больше не выполнял таких тупых приказов. И помогло!
Интересно, что по ячейке командира группы Ковалева, где он находился вместе со старшим лейтенантом Кушкисом и радиотелеграфистом Калягиным, «духи» почти не стреляли. Все силы противник сосредоточил на нас. Может быть, моджахеды решили, что трое бойцов все равно никуда не денутся? Такое пренебрежение сыграло с нашими врагами злую шутку. В тот момент, когда наш огонь от недостатка патронов катастрофически ослаб и мы не могли больше сдерживать натиск наступающих «духов», им в тыл неожиданно ударили Ковалев, Кушкис и Калягин.
Услышав разрывы гранат и треск автоматных очередей, мы поначалу даже решили, что к нам подошло подкрепление.
Но тут в нашу ячейку скатился командир группы вместе со стажером и радистом. Во время прорыва они уничтожили около полутора десятков «духов».
В ответ обозленные моджахеды, не ограничиваясь убийственным огнем пяти ДШК, принялись бить по ячейкам из ручных гранатометов. От прямых попаданий слоистый камень разлетался на куски. Многие бойцы были ранены осколками гранат и камня. Так как мы не взяли с собой перевязочных пакетов, то пришлось перевязывать раны рваными тельниками.
К сожалению, у нас не было тогда ночных прицелов, а инфракрасный бинокль имелся только у Сергея Чайки. Высмотрев гранатометчика, он кричал мне: «Гад на семь часов! Мочи его!» И я посылал туда короткую очередь. Сколько человек я уложил тогда, точно не знаю. Но, наверное, около 30.
Этот бой не был для меня первым, и мне уже приходилось убивать людей. Но на войне убийство убийством не считается — это просто способ выжить самому. Здесь надо быстро на все реагировать и очень точно стрелять.
Когда я уходил в Афган, мой дед-пулеметчик, ветеран Великой Отечественной войны, сказал мне: «Никогда не разглядывай врага, а сразу стреляй в него. Рассмотришь потом».
Перед отправкой политработники говорили нам, что моджахеды отрезали у наших убитых солдат уши, носы и другие органы, выкалывали глаза.
После своего прибытия в Кабул я обнаружил, что наши тоже отрезают уши у убитых «духов». Дурной пример заразителен, и вскоре я занялся тем же самым. Но мою страсть к коллекционированию прервал особист, который поймал меня на 57-м ухе. Все сушеные экспонаты, разумеется, пришлось выбросить.
Сообразив, что ни сил, ни боеприпасов нашей группе не хватит, радиотелеграфист Афанасьев принялся вызывать Кабул. Я лежал рядом с ним и собственными ушами слышал ответ оперативного дежурного по гарнизону. Этот офицер на просьбу выслать подкрепление безразлично ответил: «Выкручивайтесь сами».
Только теперь я понял, почему бойцов спецназа называли одноразовыми.
Тут в полной мере проявился героизм Афанасьева, который выключил рацию и громко заорал: «Ребята, держитесь, помощь уже идет!»
Это известие воодушевило всех, кроме меня, так как я один знал страшную правду.
Патронов у нас оставалось совсем немного, группа вынуждена была переставить переводчики огня на одиночные выстрелы. Все наши бойцы стреляли прекрасно, поэтому многие из моджахедов были поражены именно одиночным огнем. Осознав, что в лоб нас не взять, «духи» пошли на хитрость. Они принялись кричать, что мы по ошибке напали на своих союзников, бойцов царандоя — афганской милиции.
Зная, что душманы при свете дня воюют очень плохо, прапорщик Сергей Чайка принялся тянуть время в надежде дожить до утра и дождаться подкрепления. С этой целью он предложил противнику переговоры. Душманы согласились.
В качестве парламентеров отправился сам Чайка с Матвиенко, Барышкиным и Рахимовым. Подпустив их метров на 50, «духи» неожиданно открыли огонь. Александр Матвиенко был убит первой же очередью, а Миша Барышкин получил тяжелые ранения. До сих пор помню, как он, лежа на земле, судорожно дергается и кричит: «Ребята, помогите! Мы истекаем кровью!»
Все бойцы как по команде открыли заградительный огонь. Благодаря этому Чайке с Рахимовым каким-то чудом удалось вернуться. К сожалению, спасти Барышкина нам не удалось. Он лежал метрах в ста пятидесяти от наших позиций, на открытом месте. Вскоре он затих.
Ночной бой достиг своей кульминации в 4 часа утра, когда «духи» решительно пошли в очередную атаку. Патронов они не жалели и громко вопили: «Шурави, таслим!» — аналог фашистского «Рус, сдавайс!»
Меня трясло от холода и нервного напряжения, но больше всего угнетала полная неопределенность. И я очень боялся. Боялся неминуемой смерти и возможных пыток, боялся неизвестности. Тот, кто говорит, что на войне не страшно, — либо там не был, либо лжет.
Мы израсходовали почти все боеприпасы. Последний патрон для себя никто не берег. Его роль у спецназовцев исполняет последняя граната. Это гораздо надежнее и еще нескольких врагов с собой утащить можно.
У меня оставалось еще семь патронов, пара гранат и нож, когда мы принялись договариваться между собой о том, кто добьет раненых. Решили, что те, на кого укажет жребий, заколют их ножами. Оставшиеся патроны — только для врага. Это звучит ужасно, но в живых оставлять товарищей было нельзя. Моджахеды зверски пытали бы их перед смертью.
Бросая жребий, мы услышали шум вертолетных винтов. Я на радостях бросил в душманов последние гранаты. А потом, как холодом, обдала страшная мысль: вдруг вертолеты пройдут мимо?
Но мимо они не прошли. Оказалось, что нам на выручку прилетели вертолетчики «залетного» Александрийского полка, базировавшегося под Кандагаром. В этом полку служили офицеры-штрафники, имевшие многочисленные проблемы по службе. Когда наша рота стояла рядом с этими вертолетчиками, мы не раз пили с ними водку. Но хотя дисциплина хромала у них на обе ноги, зато они ничего не боялись. Несколько транспортных Ми-8 и боевых Ми-24, более известных как «крокодилы», ударили по душманам из пулеметов и отогнали их от наших позиций. Быстро загрузив в вертолеты двух убитых и 17 раненых товарищей, мы запрыгнули сами и оставили противника кусать локти.
Впоследствии разведцентр ограниченного контингента советских войск в Афганистане получил данные, что в том бою нашей группой было уничтожено 372 натасканных боевика. Также выяснилось, что командовал ими молодой и мало кому известный тогда Усама бен Ладен. Агентура свидетельствовала, что после этого боя будущий знаменитый террорист вне себя от ярости топтал собственную чалму и последними словами крыл своих помощников. Это поражение легло на «аистов» несмываемым пятном позора.
Во всех афганских селениях, контролируемых «духами», был объявлен недельный траур, а главари моджахедов поклялись уничтожить всю нашу 459-ю роту.
Жаль, что никто из нас не всадил в бен Ладена пулю: в мире было бы теперь гораздо спокойнее и башни-близнецы в Нью-Йорке стояли бы сейчас на своем месте. Правда, он вряд ли бегал в атаку вместе с «аистами». Наверняка отсиживался за каким-нибудь бугорком.
После этого боя мы не просыхая пили целых две недели. И никто не высказал нам ни единого слова упрека. Командир группы старший лейтенант Борис Ковалев, стажер старший лейтенант Ян Кушкис, прапорщик Сергей Чайка, радиотелеграфист Калягин и геройски погибшие Александр Матвиенко и Михаил Барышкин были награждены орденами Красной Звезды. Остальных бойцов награждать почему-то не стали. Они получили награды уже за другие операции.

И один в танке воин.

Игольченко Сергей Викторович - старший механик-водитель танка одного из подразделений Сухопутных войск в составе 40-й армии Краснознамённого Туркестанского военного округа (ограниченный контингент советских войск в Демократической Республике Афганистан), рядовой.

Родился 4 июля 1966 года в деревне Берёзовка Бутурлиновского района Воронежской области (ныне в черте города Бутурлиновка) в крестьянской семье. Русский. Окончил 8 классов Берёзовской восьмилетней школы и профтехучилище. Работал в колхозе «Березовский».
В Советской Армии с ноября 1985 года. Службу проходил в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Старший механик-водитель танка комсомолец рядовой Сергей Игольченко, боевая машина которого за период участия в боевых действиях шесть раз подрывалась на вражеских минах и фугасах, был дважды ранен, шесть раз контужен, но каждый раз оставался в строю.
Как вспоминал сам Сергей Игольченко: «...один из уроков Афганистана: танковый экипаж во время движения находится на броне. Кроме, естественно, механика-водителя. Правильно говорится: пуля-дура. Может зацепить, а может и мимо просвистеть. Другое дело мина или фугас. Окажись экипаж при подрыве внутри танка - не позавидуешь ребятам. А так, тряхнет только, да на землю сбросит. Механику же деваться некуда, его место в утробе машины. Подрыв для него - беда...»
Указом Президиума Верховного Совета от 3 марта 1988 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан рядовому Игольченко Сергею Викторовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 11569).
В 1987 году отважный воин-танкист уволен в запас, вернулся на родину. Работал каменщиком в строительной бригаде, а в последующие годы - мастером производственного обучения в Профессиональном училище № 39 города Бутурлиновки Воронежской области...
Награждён орденом Ленина, медалью «Золотая Звезда».

И ОДИН В ТАНКЕ ВОИН
Он сидел в танке один-одинёшенек и... отдыхал. Весь экипаж, плюс комбат и двое сапёров, взятых «пассажирами» на броню, отправились на рекогносцировку пешком. Огромные валуны, может, и случайно рассыпанные кем-то поперёк дороги, были непреодолимым препятствием. Попробовали их штурмовать с разгона - не вышло.
Итак, группа скрылась впереди, а его оставили в машине за хозяина. Мечта сбылась.
Сергей Игольченко ещё в учебном подразделении надеялся стать командиром танкового экипажа. Но о мечтах его никто не спросил. Определили в наводчики. Пришлось стать лучшим наводчиком. Среди курсантов. И опять неприятность: лучшего отпускать из учебки как раз и не хотели. Хорошо, командир оказался демократичным. Согласился с аргументами подчинённого: действительно, в Афганистане тот нужнее. И уже там через несколько месяцев представилась ему возможность сменить, военную специальность. Роте требовался механик-водитель, а свободных специалистов не было.
К механикам-водителям, надо сказать, требования - как к лётчикам-испытателям, которые, согласно фронтовой поговорке, должны свободно летать на всём, что летает, и с некоторым усилием - на том, что летать не может. Так вот, испытания свои Игольченко провёл неплохо, с некоторым даже, как сказал старший техник роты, искусством. И то, что в течение службы рядовой Иголъченко шесть раз подрывался на минах и фугасах, горел, был контужен, ни в коем случае его профессионализма не умаляет. По афганским меркам такое число «аварий» даже на дырку в техталоне не тянет.
...Группа отошла метров на триста, когда на правом склоне блеснула вспышка выстрела. Тут же застрочил крупнокалиберный пулемёт, беспорядочно захлопали винтовки.
Одно из безоткатных орудий он «заткнул» первым же выстрелом: оказалось, от прошлой военной специальности как будто и не отвыкал. Дальше пришлось действовать за командира танка.
- Зарядить!..
Но заряжать было некому. Превозмогая вдруг появившуюся боль в коленном суставе, перебрался на место заряжающего. Теперь опять к прицелу. Уничтожена ещё одна огневая точка. А по броне тупыми, взвизгивающими ударами секли пули, осколки камней и снарядов. И он снова командовал самому себе: Зарядить!
И снова выполнял команду. Не переставая думать, как там, впереди, ребята, комбат? С одной стороны, надо бы к ним, с другой - нельзя оставлять танк. Но командир, пусть даже без подчинённых, не для того только, чтобы команды отдавать. Принимать решения должен. Рискованные? Да. Но и единственно верные. И командир Игольченко отдал приказ рядовому Игольченко вернуться на штатное место механика-водителя.
Валуны, конечно, и со второй попытки не расступились. Только чуть подались вперёд. Но и этой «уступки» хватило, чтобы танк, натужно ревя мотором, протиснулся между ними и каменистым склоном горы.
...Вскоре экипаж был на местах. Игольченко развернул машину, работая пулемётом по курсу. С башни из автоматов отстреливались сапёры. Но тут выстрелом из гранатомёта повредило гусеницу. Ну что ж, «механик-водитель» - термин, состоящий из двух слов. Очередность их не случайна. Если механик не сумеет в разгаре боя моментально сменить повреждённый трак, то как водитель он останется без работы. В данном случае профпригодность - вопрос жизни и смерти.
- Ну, вы герой, однако! - приговаривал старший техник роты, осматривая танк после боя.
И... как в воду глядел.

В таблице в алфавитном порядке указаны персоналии, воинская часть или соединение, род войск или вид Вооружённых сил или ведомство, звание, дата и место действия, за которое было получено звание Героя, а также в некоторых случаях дополнительная информация.

Всего в списке указаны Имена, Звания , принадлежность к Роду Войск — 93 (девяноста трёх) Героев Отечества, из которых: 86 (восемьдесят шесть) — Советского Союза, 7 (семь) — Российской Федерации . Звёздочкой (*) отмечены лица награждённые посмертно.

Родился 18 июня 1958 года в городе Баку (Азербайджан) в семье моряка. Русский. Окончил 10 классов. В Советской Армии с 1975 года. В 1979 году окончил Бакинское высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета Азербайджанской ССР. С 1979 года – командир разведывательного взвода (город Новочеркасск, Краснознамённый Северо¬Кавказский военный округ). Член КПСС с 1982 года. С 1981 года в течение двух лет находился в составе ограниченного контингента советских войск в Демократической Республике Афганистан. Проявил себя специалистом высокого класса по ведению разведки. Ведя поиск в зоне ответственности бригады, старший лейтенант Черножуков получил донесение от своего разведывательного дозора о том, что в населенном пункте Якланг (провинция Гильменд) расположился на отдых отряд мятежников. Командир роты быстро принял решение – используя внезапность, атаковать противника на бронетехнике, и не спешивая личный состав, разгромить его. Решительными действиями, ведя плотный огонь с ходу из бойниц, рота с двух сторон ворвалась в населенный пункт. Попытка противника оказать организованное сопротивление успеха не имела. Уж очень неожиданным и сильным был удар. Потеряв много мятежников убитыми, их остатки бежали. Захватив несколько пленных, рота возвращалась к месту дислокации, продолжая вести разведку. При подходе к кишлаку Санабур (провинция Кандагар) разведка обнаружила движение отряда мятежников, численностью около 150 человек. В роте было чуть больше 50 человек. Старший лейтенант Черножуков решил скрытно занять господствующую высоту на пути движения противника и, пропустив его разведку, разгромить отряд. Умело организовав бой, командир роты в критическую минуту во главе резерва атаковал мятежника во фланг, что способствовало его полному разгрому. Только в плен было захвачено 117 человек. Всего вместе с ротой старший лейтенант Черножуков участвовал в более чем двадцати операциях и всегда действия роты отличались стремительностью, внезапностью и результативностью при минимальных своих потерях. Указом Президиума Верховного Совета от 3 марта 1983 года за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи Демократической Республике Афганистан, старшему лейтенанту Черножукову Александру Викторовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№11493). В 1988 году окончил Военную академию имени М.В.Фрунзе. После распада СССР, продолжил службу в Вооружённых Силах Российской Федерации на различных должностях. В 2002 году окончил Военную академию Генерального штаба Вооруженных Сил РФ. Занимает должность начальника отдела по контролю и координации за похоронным обеспечением в Вооруженных Силах РФ. Живёт в городе¬герое Москве. Полковник. Награждён орденами Ленина (3.03.1983), Красной Звезды, медалями. ДОЛГ КОММУНИСТА На Московской городской партийной конференции капитана Черножукова избрали делегатом на XXVII съезд партии. Вечером мы встретились с ним. Александр смущённо принимал наши поздравления... Таким же он был и в тот день, когда ему вручили орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза. Шагал по улице и всё старался ненароком прикрыть Звезду. «Да убери ты руку, Саша, ¬ говорил один из нас, свидетель этих радостных минут. ¬ Пусть смотрят». А ему как¬то было не по себе, что выделили столь высокой наградой его одного. Он был искренне убеждён: все у него в роте как на подбор и многих можно назвать настоящими героями. Мы встречались с ним не раз, и, о чём бы ни заходила речь, Александр всегда начинал говорить о своих сослуживцах, с которыми многое познал за два нелёгких года службы в Афганистане. ...Когда Черножуков принял роту, кое¬кто даже среди бывалых командиров взводов начал сетовать на перегруженность занятиями, которые он проводил в горах. «Останемся без сапог и обмундирования», ¬ полушутливо ворчали некоторые. Однако скоро такие разговоры прекратились. Произошло это после того, как группа солдат во главе с Черножуковым попала в окружение. По расчётам душманов, выбраться было невозможно, но Александр вывел солдат. Через горы, казавшиеся даже привыкшим к этим местам неприступными. Вот когда сказалась закалка и выучка, которых так настойчиво добивался от своих подчинённых командир роты. Да, о многом говорили мы во время наших встреч, но как¬то так получилось, что ни разу не спросили его, когда и где он вступил в ряды партии. Не было речи и о том, как Александр понимает свой долг коммуниста. Наверное, потому не спросили, что главное было ясно и так. Долг коммуниста ¬ быть там, где труднее всего. И капитан Черножуков был бесстрашным в бою, думал не о своей жизни, а о порученном деле, о своих подчинённых, об афганских женщинах и детях. ...С тех пор Александр почти не изменился. Разве что стал более сдержанным. После службы в Афганистане был начальником штаба батальона, командиром батальона, учился в академии. В 1988 году окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, а в 2002 году - Военную академиюГенерального штаба Вооруженных Сил РФ. Сейчас полковник Александр Викторович Черножуков работает на должности начальника отдела по контролюи координации за похоронным обеспечением в Вооруженных Силах РФ. Живёт в Москве. Награды Медаль «Золотая Звезда»; Орден Ленина; Орден Красной Звезды; Медали.

23 февраля 2013 г. исполняется 50 лет со дня рождения выпускника (1984 г.) Алма-Атинского высшего общевойскового командного училища имени Маршала Советского Союза И.С.Конева Героя Советского Союза (посмертно) лейтенанта Андрея Шахворостова.

Он прожил короткую, но яркую жизнь, промелькнул как звезда на небосклоне, оставил о себе добрую память и светлые воспоминания в сердцах тех, с кем ему довелось жить, учиться, служить и защищать Родину.

Верность мечте

Андрей Евгеньевич Шахворостов родился 23 февраля 1963 г. в городе Талды-Кургане - областном центре на юго-востоке Казахской ССР, в многодетной рабочей семье Евгения Ивановича и Зинаиды Клементьевны Шахворостовых.

Андрей рос простым обычным пареньком. В ранние школьные годы ничем не выделялся среди сверстников: ни внешностью, ни манерами. Помогал родителям растить младших детей, много и увлеченно читал.

С детства у Андрея была мечта стать офицером, которая с годами только укрепилась. Примеры для себя он черпал из книг и фильмов о войне, рассказов ветеранов Великой Отечественной войны, родственников и старшего брата Евгения - суворовца, а затем курсанта Алма-Атинского высшего общевойскового командного училища.

Школьные педагоги и одноклассники вспоминали, что уже в седьмом-восьмом классах Андрея отличали от сверстников невероятное трудолюбие, упорство в учебе и достижении поставленной цели - стать офицером, причем офицером высокообразованным, закаленным, бесстрашным, соответствующим его юношескому идеалу. Именно поэтому после окончания в 1978 г. восьми классов средней школы Андрей без каких бы то ни было колебаний сделал свой первый самостоятельный шаг к реализации мечты - поехал поступать в Калининское суворовское военное училище, которое в том же году успешно окончил его старший брат Евгений.

Однако попытка поступления в СВУ не увенчалась успехом, по результатам сдачи вступительных экзаменов Андрей не смог набрать нужного количества баллов. Неудачная попытка не обескуражила юношу, стала для него серьезным уроком и только закалила характер. По возвращении домой Андрей проанализировал ошибки, критически оценил свои знания и физические возможности. Четко уяснив, что для поступления в высшее военное училище одного желания быть офицером явно маловато, он взялся за учебу, стал закалять себя физически, занялся всесторонней подготовкой к поступлению в высшее военно-учебное заведение и предстоящей военной службе. Родители с тревогой следили за увлечением сына, пытались отговорить, однако Андрей был тверд в своем выборе, к тому же перед ним был пример старшего брата.

…Вот и закончилось учеба в школе. Позади экзамены и выпускной вечер. С аттестатом об окончании средней школы и огромным желанием учиться в начале июля 1980 г. Андрей приезжает в Алма-Атинское высшее общевойсковое командное училище, успешно сдает вступительные экзамены и становится курсантом. Учиться определили в 4 взвод 7 роты 4 батальона. Важным событием в жизни курсанта А. Шахворостова стало принятие 24 августа 1980 г. Военной присяги в столичном парке 28-ми гвардейцев-панфиловцев.

Он быстро втягивается в учебу, старается впитывать в себя все, чему учат командиры и преподаватели училища. По итогам первой экзаменационной сессии становится отличником учебы. После первого курса командование батальона переводит Андрея из четвертого во второй, «горный взвод» 7 роты, где командиром взвода был опытный педагог, отличный методист и спортсмен, что называется, офицер от бога - капитан Плачковский Виктор Владимирович. В жизни Андрея начался новый этап.

В новом коллективе Андрей быстро наладил взаимоотношения со всеми курсантам взвода, в короткий срок сумел завоевать авторитет и уважение у командиров и однокурсников. Курсанты просто тянулись к этому невысокому светлоглазому пареньку, и он отвечал им взаимностью, дорожил дружбой, мнением и уважением товарищей. Андрей был во взводе консультантом по любому вопросу. На любой вопрос, даже самый трудный, он отвечал подробно и с готовностью. Но при этом никогда не кичился знаниями, не подчеркивал, что знает больше всех.

У Андрея формируются лидерские качества. Во всех делах он старается быть первым, везде успеть. При этом его отличают необычайная скромность и принципиальность, он мог, невзирая на лица, сказать в глаза правду. Командиров поражает его неиссякаемая энергия — он увлекается спортом и фотографией, военной историей и литературой, иностранным языком и основами этикета. Андрею тесно в рамках роты, училища, в рамках программы курса обучения. Уже на третьем курсе он знает значительно больше положенного. В полевой сумке он всегда носит какую-нибудь сверхпрограммную книгу и в свободную минуту изучает ее. Характерно, что Андрей не бездумно накапливает знания. Он прекрасно понимает, что от его знаний, умений и практических навыков будет зависеть не только исход боя, но и жизни людей. А что придется вступить в бой, Андрей понимает уже на третьем курсе, так как именно в это время он твердо решает после окончания училища ехать служить в Афганистан.

Это понимание укрепилось после войсковой стажировки в Ошской горной бригаде Среднеазиатского военного округа в должности командира мотострелкового взвода, когда курсанту А. Шахворостову довелось «прочувствовать» все прелести военной профессии в ходе выполнения мероприятий повседневной службы и боевой учебы во главе своего первого воинского коллектива. С большим вниманием Андрей относится к воспоминаниям офицеров-афганцев, служащих рядом в воинской части. В ходе бесед с ними пытается найти ответы на интересующие его вопросы, многое записывает.

Когда начальник училища генерал-майор Некрасов А.И. вернулся из своей первой командировки в Афганистан, Андрей жадно слушал его рассказы о действиях советских воинов и выпускников училища в реальном бою. Рассказы генерала словно подхлестнули Андрея. Он стал еще старательнее учиться, изучать все то, что может потребоваться общевойсковому командиру в современном бою, то есть реально готовил себя к войне. Командиры и педагоги училища старались всячески помочь выпускнику, более основательно подготовить его к предстоящей службе.

Большую роль в формировании будущего офицера сыграли командиры и преподаватели училища, в первую очередь - командир взвода капитан Плачковский Виктор Владимирович, командир роты капитан Серегин Николай Григорьевич, командир батальона полковник Чепиль Василий Иванович, старший преподаватель кафедры тактики полковник Гейгер Владимир Николаевич, старший преподаватель кафедры огневой подготовки полковник Белоусов Алексей Васильевич, начальник училища генерал-майор Некрасов Анатолий Иванович.

19 июля 1984 г. на торжественном построении по случаю окончания училища Андрей в числе четырех лучших выпускников получает золотую медаль, диплом с отличием и долгожданные офицерские погоны. Как он и решил, его направили для прохождения дальнейшей службы в одну из воинских частей Краснознаменного Туркестанского военного округа - своеобразный пересылочный пункт, из которого в ноябре уезжает «за речку» - в Афганистан, навстречу судьбе, в бессмертие…

Панджшерское пекло

Шел пятый год афганской войны. Ограниченный контингент советских войск в Афганистане вел активные широкомасштабные боевые действия. Панджшерские операции, проведённые к тому времени против формирований Ахмад Шах Масуда показали, что для частичного контроля Панджшерского ущелья необходима передислокация в него крупной воинской части. Такой воинской частью стал сформированный в марте 1984 г. в г. Термезе 682-й мотострелковый полк 108-й мотострелковой дивизии, позже передислоцированный командованием 40-й общевойсковой армии из г. Баграма на небольшое горное плато, окружённое со всех сторон горами, расположенное на месте заброшенного кишлака Руха. В задачу полка входило сковывание сил противника и его недопущение к трассе Кабул - Хайратон.

В этот полк в ноябре 1984 г. и прибыл служить лейтенант Андрей Шахворостов. Сначала его назначили на должность командира мотострелкового взвода, затем, через несколько месяцев - заместителя командира третьей мотострелковой роты.

Чтобы лучше понять обстановку того времени, окружающую молодого лейтенанта в период его службы в полку, необходимо знать следующее. 682-й мотострелковый полк после передислокации в Руху оказался в очень тяжёлом тактическом положении. Фактически полк жил в каменном мешке, и условия его существования были крайне суровыми. Передвигаться, не рискуя жизнью, можно было только в окопах, разветвленная сеть которых охватывала весь населенный пункт. Издали виднелся лишь покинутый кишлак, и никакого движения. Ежедневно с шести часов вечера по московскому времени, когда спадала жара, моджахеды начинали обстрел полка, поэтому жизнь в окопах для советских парней стала привычной. Для того, чтобы обезопасить себя от обстрелов, более 60% подразделений полка были рассредоточены сторожевыми заставами и выносными постами в радиусе двух-трех километров от штаба полка.

На одном из таких сторожевых постов выполнял боевую задачу со своим личным составом и Андрей. Огневые контакты с противником на сторожевых постах происходили ежедневно. Также часто происходили обстрелы территории полка реактивными и миномётными снарядами. Периметр военного городка по сути полка являлся передовой линией обороны. Потери 682-го мотострелкового полка в создавшейся ситуации станут самыми масштабными среди полков и бригад ограниченного контингента советский войск в Афганистане.

…Тем не менее, полк успешно выполнил боевую задачу командования. За время его нахождения в Панджшерском ущелье большая часть формирований Ахмад Шах Масуда действительно оказалась скована мотострелками, полностью перекрывшими сквозной проход через ущелье. Причём всё это время бандоформирования существенно преобладали по численности над личным составом 682-го мотострелкового полка. Если к началу ввода полка у Ахмад Шах Масуда было около 3,5 тыс. бойцов, то к 1988 г. их численность достигла 13 тыс.

Путь в бессмертие

В ноябре 1985 г. прошел год пребывания лейтенанта Андрея Шахворостова в Афганистане, год службы в 682-м мотострелковом полку в крайне суровых условиях ежедневного огневого соприкосновения с противником.

Из воспоминаний выпускника училища 1983 г. лейтенанта Неутратова Александра Викторовича, служившего с Андреем командиром мотострелкового взвода в 682-м мотострелковом полку: «…Открытый, честный, внимательный к людям, умный и эрудированный, он прямо-таки притягивал к себе офицеров и солдат. Ну, а что касается службы - продолжал оставаться отличником. Понастроил новых траншей, окопов. В защищённом месте оборудовал спортплощадку. Короче, на своём месте был командир. Домой, жене Татьяне, писал почти ежедневно. И ждал отпуска. С нетерпением. Сами знаете, как это бывает, когда отпуск на носу. Тем более что дочке Юле уже пять месяцев, а видел её только на фотографиях...».

А сколько положительных эмоций испытал молодой офицер после беседы с начальником училища генерал-лейтенантом Некрасовым Анатолием Ивановичем, приехавшим в Афганистан с группой преподавателей училища для встреч с выпускниками, участвующими в боевых действиях, и их командирами. Разговор состоялся обстоятельный. Андрей делился своими впечатлениями о положительных и отрицательных аспектах в подготовке курсантов, на что, по его мнению, необходимо больше уделять больше внимания. Начальник училища внимательно слушал своего выпускника, постоянно делая записи в блокноте. В завершение разговора Андрей попросил генерала, если это возможно, передать письмо супруге Татьяне, которая давно ждала своего любимого домой в отпуск. Просьбу Андрея Анатолий Иванович выполнил, письмо супруге Татьяне привез и отдал лично, рассказав о встрече с Андреем и своих впечатлениях. …До встречи с родными лейтенант Шахворостов не дожил.

Из воспоминаний ветеранов боевых действий в Афганистане, участников событий 14 декабря 1985 г.: «Чуть ли не каждую ночь моджахеды предпринимали попытки проскользнуть между постами советских воинов. Но бой 14 декабря 1985 г. был особенно яростным. Батальон, где служил лейтенант Шахворостов, внезапно бросили на помощь полку афганских вооружённых сил, оказавшемуся в кольце. Огонь не прекращался ни на минуту. К командному пункту роты старшего лейтенанта Арутюнова, который прикрывала группа лейтенанта Шахворостова, бандитам удалось подобраться почти вплотную. Снарядов они не жалели, рассчитывая, что никто и голову поднять не сможет. Но лейтенант Шахворостов дело своё знал хорошо. Он умело руководил огнём, постоянно подбадривал подчинённых, успевая подползти к раненым. Перелом в бою он почувствовал вовремя. Выскочил на бруствер, отдал приказ о контратаке, но успешного его выполнения уже не увидел...».

Вот выписка из наградного листа лейтенанта Шахворостова Андрея Евгеньевича: «Службу на территории Афганистана проходил с ноября 1984 г. За это время зарекомендовал себя исключительно с положительной стороны. Всесторонне развитый, трудолюбивый и честный офицер. К выполнению своих обязанностей относился в высшей степени добросовестно. Принимал активное участие в боевых операциях по уничтожению бандформирований мятежников, где проявил мужество и отвагу, стойкость и героизм.

14 декабря 1985 г. в районе ущелья Пизгаран место дислокации роты было обстреляно мятежниками из минометов и безоткатных орудий, после чего противник перешел в наступление. При обстреле среди личного состава роты наблюдались растерянность и замешательство. Лейтенант Шахворостов А.Е. своими решительными действиями восстановил порядок и приказал занять круговую оборону. Огнем из пулемета он остановил наступающую цепь мятежников. При перестрелке лейтенант получил ранение, но продолжал руководить боем, а когда кончились патроны, отбивался гранатами. В критический момент поднялся в атаку, увлекая за собой подчиненных. Противник был отброшен, но в ходе атаки лейтенант Шахворостов А.Е. погиб. Своим мужественным и героическим подвигом лейтенант Шахворостов А.Е. спас подразделение от уничтожения, воодушевил личный состав на достижение победы».

За мужество и личный героизм, проявленные при выполнении боевого задания, Указом Президиума Верховного Совета СССР № 5244 - XI от 31 июля 1986 г. лейтенанту Шахворостову Андрею Евгеньевичу присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).

Бой в ущелье

Из воспоминаний ветерана афганской войны Андрея Моисеева: «…Подразделения Рухинского полка с боем захватили Пизгоранское ущелье и развернулись для отражения возможных атак со стороны формирований Ахмад Шаха Масуда. Вокруг, на всех господствующих высотах, были выставлены посты для предотвращения обстрелов со стороны гор. Связь была устойчивой. Все своевременно доложили о готовности к взаимодействию. И только с одного поста, практически сразу после высадки туда личного состава вертолётом, поступило сообщение, которое означало следующее: «Мы здесь не одни».

По каким-то причинам авиация и артиллерия не могли без корректировки помочь огнем посту. А старший группы лейтенант Андрей Шахворостов передавал всё более тревожные вести. Смысл их сводился к тому, что «бородатые» накапливают силы для атаки. И намерения их, судя по тому, как гордый Ахмад обошелся с теми, кто допустил нас на свою территорию (а он их просто расстрелял, трупы их видели замыкающие в нашей колонне), были очень серьёзными. Что-то не досмотрели военные топографы на карте Афганистана образца 1945 г. в разделе «Панджшерское ущелье». Тайные тропы и небольшая разность в высотах местности позволили «духам» попытаться уничтожить выгодно расположенный пост, с которого открывался отличный вид для получения возможности со сравнительно близкого расстояния обстреливать расположения нашего полка.

В штабе это отлично понимали. При внимательном рассмотрении карты местности, было выявлено, что рядом, в трехстах метрах, находится высотка, на которую можно было забраться незамеченными за два-три часа и оказать посту реальную помощь огнем и наведением артиллерии.

Возглавил группу сам начальник разведки. В состав группы вошел и артнаводчик. Вооружили личный состав «Утесом» и АГС. Как только они начали подъем, раздались звуки боя. Спутать их с чем-то другим нам с вами, всем, кто был там, просто невозможно. Шел общевойсковой бой с применением огнестрельного оружия и ручных гранатометов. О сложившейся ситуации знали командиры и начальники служб. Они силами подчиненных, да и своими собственными силами (жить всем хочется) сооружали СПСы из плоских камней, ориентированные по высоте в сторону злополучного поста и с тревогой и надеждой смотрели на всё уменьшающихся в размере солдат, ставших по приказу альпинистами.

Противник превосходил численность поста в пять раз. И к нему подтягивались новые силы. Но не только преимущества рельефа местности помогали нашим мотострелкам в горах отражать атаки. И опыт тут не причем. А вот моральный дух в то время был действительно высоким. Сейчас это признают даже самые «заядлые» душманы.

О ходе боя можно судить по записи переговоров. Смертельно раненый лейтенант постоянно поддерживал своих солдат тем, что помощь близка. К тому времени, когда «группа поддержки» достигла цели, бой перешел в стадию рукопашной схватки. Прибывшие развернули АГС и начали сверху посыпать противника гранатами. Артнаводчик очень удачно навел огонь и три ствола полковых «самоходок» стали «работать» по целям, взяв заодно под контроль тайные тропы.

До конца операции, т.е. целый месяц, по ним велась профилактическая стрельба. Потери поста составили три человека «двухсотыми», включая лейтенанта А. Шахворостова, и восемь человек (все остальные) «трехсотыми». Эти «сухие» цифры могли бы быть сильно «размоченными». Но, боевая обстановка потребовала в жертву лучших. Я знал Андрея. Нормальный мужик. Герой Советского Союза. Посмертно...

P.S. Пуля выбила глаз лейтенанту и разворотила височную кость... Так и встретил подмогу смертельно раненный, но живой лейтенант Андрей Шахворостов. Скончался уже на руках медиков...».

Пизгаранский крест

Из воспоминаний ветерана афганской войны Москаленко Леонида Григорьевича: «…А начиналось все с макета на местности, с большой песочницы. А именно - с Панджшерского ущелья. Военные топографы отрабатывали свой хлеб... Сразу после обеда всех командиров и начальников вызвали в штаб. Командир полка поставил задачу, а начальник штаба зачитал приказ.

Панджшерское ущелье пересекает Пизгаранское ущелье, образуя тем самым Пизгаранский крест. Контролировал всю горную систему Гиндукуш Ахмад Шах Масуд. Перед полком стояла задача преодолеть за три дня 56 километров и захватить этот самый «крест», т.е. установить над ним полный контроль.

Параллельно с нами должны были выдвигаться и войска «царандоя», но они даже не двинулись с места. А когда мы уходили вверх по ущелью, то отдавали нам честь, как бы прощаясь навсегда. Первый танк наехал на радиоуправляемый фугас. Башня, несколько секунд покувыркавшись в воздухе, упала в реку. Погиб механик-водитель рядовой Смирнов. Всю ночь внутри танка продолжал рваться боезапас. Стало ясно, что вся дорога заминирована. Командир принял решение отправить всю колесную технику назад, в Руху. Нашли пологий спуск в реку Панджшер и пошли вверх по галечному руслу... «Духи» этого не ожидали: в реку же мину не заложишь...

Мы преодолевали позиции противника, ведя огонь из полковых самоходных артиллерийских установок. Вниз по реке плыли трупы расстрелянных моджахедов, которые пропустили нас в свою зону ответственности. Ахмад Шах не терпел оправданий и отговорок при невыполнении приказов...

Несмотря на упорное сопротивление, мы к концу третьих суток захватили «крест» и установили по горам посты. …И только в одном месте мы не учли особенности местности: один из постов, находившийся прямо над нами, можно было атаковать и захватить. Противник этим и воспользовался.

Лейтенант Андрей Шахворостов с одиннадцатью солдатами отражал атаки сотни душманов. Ему послали подмогу, но к нему она подошла только через три часа. К тому моменту бой перешел в рукопашную схватку. Подошедшие в последний момент обстреляли «духов» с тыла из гранатометов. Артнаводчик навел артиллерию и исход боя был решен. Шахворостов, смертельно раненый, руководил боем до конца. Андрей всегда выделялся мне для охраны «медицины...

Целый месяц мы стояли на «кресте» под обстрелом минометов и снайперов. Много раз выдвигались отдельными группами для зачистки, как сейчас говорят, «объектов». Несколько раз подвергались попыткам выбить нас с «креста», но всякий раз мы пресекали эти попытки жесточайшим образом и с земли и с воздуха.

Ахмад Шах пытался создать перевес в живой силе. Но в техническом отношении он был далек от этого. За всю операцию мы потеряли убитыми тридцать шесть человек, ранеными - до ста пятидесяти. Все это было в декабре 1985 года…».

От награды отказываюсь

Через много лет после окончания афганской войны бывший офицер особого отдела штаба 682-го мотострелкового полка Юрий Алексеевич Карабо рассказывал о событиях 14 декабря 1985 г., лейтенанте Андрее Шахворостове, заместителе командира третьей мотострелковой роты 682-го мотострелкового полка 108-й Невельской Краснознаменной мотострелковой дивизии, ценою собственной жизни огнем из пулемета остановившего наступающую цепь мятежников в ходе жестокого боя в районе ущелья Пизгаран: «…Андрей действительно погиб геройски, ценой своей жизни спас многих солдат. Но на представлении к званию Героя Советского Союза в «высших кругах» расписались жирным красным карандашом: «Наградить посмертно орденом Красного Знамени, поскольку для Звезды Героя он «мало прослужил в Афганистане». Такая вот штабная бюрократия. Подвиг получается не в счет, главное для бюрократов - срок службы. В общем, построил нас командир полка подполковник Петров Николай Васильевич, показал нам эту бумагу и сообщил, что он от своей награды, к которой его тогда представили, отказывается. Тогда все офицеры полка, в том числе и я, отозвали рапорты на наградные листы за боевой выход на так называемый «Пизгаранский крест» в Панджшере к Ахмад Шаху Масуду. Случился грандиозный скандал. Наверху это поняли, и Андрею все-таки было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. А нас, офицеров полка, подавших рапорты, ни орденами, ни медалями не наградили никого… Командир полка подполковник Петров Николай Васильевич, боевой офицер и бесконечно уважаемый нами человек уехал из Афгана без единой награды».

Наша добрая память

Накануне дня памяти - 50-летнего юбилея со дня рождения Героя Советского Союза (посмертно) лейтенанта Андрея Шахворостова, мы вспоминаем годы совместной учебы с ним в стенах славного училища, вспоминаем Андрея каким он был, чтим память о нем, нашем однокашнике, простом, честном парне, до конца выполнившим свой воинский долг, оставшимся верным Военной присяге и Родине. В ожесточенных боях афганской войны он проявил беспримерную стойкость и мужество, несгибаемый боевой дух и храбрость, ценою собственной жизни спас подразделение от уничтожения.

Подвиг лейтенанта Андрея Шахворостова, героев и простых солдат афганской войны неподвластен времени, он остается в наших сердцах. И поэтому мы всегда будем помнить павших сынов России, равняться на них и воздавать им дань уважения.

Низкий поклон им и наша добрая память!

статья подготовлена выпускником училища 1984 г.
полковником Белозубовым В.В.

Старший сержант Александр Мироненко был в числе первых, кому в Афганистане была присвоена высшая боевая награда - звание Героя Советского Союза. Посмертно.

Мы служили с ним в одном 317-м парашютно-десантном полку, только я состоял во 2-м батальоне, а он - в разведроте. Численность полка тогда составляла почти 800 человек, поэтому с ним лично я знаком не был - о нём я узнал, впрочем, как и все другие десантники полка, лишь спустя два месяца после его гибели, в день, когда перед всем строем было зачитано официальное сообщение о присвоении звания Героя нашему однополчанину.

Подвиг, который совершил Мироненко, в нашем полку знали все, но только в общих чертах: что выполняя боевое задание он и ещё двое разведчиков попали в окружение, долго отстреливались, и под конец боя, когда товарищи погибли и патроны кончились, Мироненко, чтобы не попасть в плен, взорвал себя и приблизившихся врагов гранатой Ф-1. Больше никаких деталей, никаких подробностей - даже фамилии товарищей, которые погибли вместе с ним, - а они также были нашими однополчанами - никогда не упоминались.

… Шли годы. Из Афганистана вывели советские войска, позже распался сам Советский Союз. В это время я только приступил к написанию романа "Солдаты афганской войны", где делился своими воспоминаниями о службе в десантных войсках и Афганистане. О гибели ст. сержанта Мироненко там я упомянул лишь мельком, изложив общеизвестную историю в главе "Кунарская операция", поскольку ничего большего не знал.

Со дня гибели Мироненко минуло двадцать пять лет. Казалось бы, уже ничего не предвещало, что придётся ворошить давно прошедшие события, как однажды в гостевую книгу моего романа, опубликованного в Интернете, пришло сообщение от бывшего земляка и друга Мироненко. Он спрашивал меня, знал ли я Мироненко и попросил написать всё, что мне о нём известно. Поскольку речь шла о Герое, я отнёсся к этой просьбе со всей ответственностью. Сначала я собрал всю информацию о Мироненко в Интернете - но там не было никаких воспоминаний его сослуживцев, а описание его последнего боя было явным художественным вымыслом. Поэтому, чтобы ответ был более полным и достоверным, я решил разыскать тех, кто вместе с Мироненко служил в разведроте, и написать воспоминания о первом Герое Афганистана с их слов.

Мне повезло с самого начала: несколько бывших сослуживцев Мироненко жили как раз в моём городе - Новосибирске – и найти их не составило особого труда. Начались встречи. От сослуживцев я узнал имена тех двух солдат, которые входили в тройку Мироненко: это были оператор-наводчик ефрейтор Виктор Задворный и механик-водитель ефрейтор Николай Сергеев. Оба служили в разведроте в отделении Мироненко и были призваны в армию в ноябре 1978 года.

Но в ходе бесед совершенно неожиданно стали открываться другие, весьма странные, обстоятельства последнего боя Мироненко. Самым удивительным оказалось то, что в группе Мироненко погибли вовсе не все: одному из этой тройки всё-таки удалось выжить. Его обнаружили в горах через день после боя, живого и невредимого. Выжившим был Николай Сергеев. Поскольку других очевидцев гибели Мироненко не было, то и в дальнейшем весь подвиг Мироненко был описан только с его слов. После демобилизации Сергеев уехал к себе домой в Нижний Новгород. Я пытался с ним связаться, но к сожалению, поговорить с Сергеевым мне так и не удалось: мне сообщили, что десять лет назад (в 1997 году) он утонул. Было очень жаль, ведь он был единственным очевидцем подвига Мироненко и никто кроме него не мог рассказать все подробности того боя.

Но я продолжал поиски, и мне повезло снова. На моё объявление в Интернете откликнулся другой очевидец тех событий – заместитель командира взвода 6-й роты сержант Александр Зотов, которого на время проведения той боевой операции направили в разведроту. Он видел Мироненко живым одним из последних. Вот его воспоминания:

"Рано утром 29-го февраля 1980г. нас привезли на Кабульский аэродром, выдали дополнительный комплект боеприпасов, построили и определили боевую задачу, которая заключалась в том, чтобы "зачистить" местность в районе высадки. Ещё сказали, что никакого серьёзного сопротивления быть не должно, поскольку предварительно всю территорию хорошо "проработает" авиация, нам надо только спуститься и добить тех, кто уцелеет.

Мы сели в вертолёты и полетели. Я летел в вертолёте вместе с Мироненко. Нас было семеро: моя четвёрка, где старшим был я, - и тройка Мироненко, в которой старшим был он.

Приблизительно через час полёта наш Ми-8 снизился и завис в метре над землёй. Мы быстро спрыгнули вниз. Никого из наших поблизости не было. Неожиданно Мироненко, даже не обмолвившись со мной словом, сразу побежал со своей группой по тропе, которая спускалась вниз. Осознавая, что в данной ситуации будет лучше держаться вместе, я повёл свою группу вслед за ними. Но группа Мироненко бежала очень быстро и мы постоянно отставали. Так мы пробежали вниз почти полгоры, как по рации поступил приказ - всем срочно вернуться к месту высадки и помочь десантникам, попавшим в засаду, что уже есть тяжелораненые. У меня и у Мироненко, как у старших групп, были рации "Звёздочка", которые работали только на приём. Я повернул свою группу, и мы пошли назад, а группа Мироненко в этот момент была в 200 метрах от нас и продолжала удаляться вниз. Больше я Мироненко живым не видел".

Всё, что происходило с тройкой Мироненко дальше, было уже воспоминаниями со слов единственного уцелевшего из той группы Сергеева. Вот что со слов сослуживцев рассказывал Сергеев:

"Мироненко слышал по рации приказ вернуться наверх, но всё равно приказал нам идти вниз. Мы спустились ниже и увидели маленький кишлак, состоящий из 5-6 дувалов (дувалами солдаты называли примитивные глинобитные жилища афганцев). Только мы в него вошли, как по нам открыли сильный огонь. Мы поняли, что попали в окружение. Мироненко и Задворный забежали в один дувал и стали отстреливаться, а я залёг снаружи и стал прикрывать.

Бой шёл долго. Слышу, Задворный кричит Мироненко: "Я ранен! Перевяжи!", а Мироненко крикнул в ответ: "Я тоже ранен!" Перестрелка продолжалась. Потом огонь из дувала прекратился. Смотрю – афганцы зашли в этот дувал, и тут же раздался взрыв.

Поняв, что там всё кончено, я отполз и спрятался за камнями. Конечно, афганцы видели, что нас было трое, но прочёсывать местность не стали - видимо побоялись наткнуться на мой огонь, и решили выждать, когда я сам покажусь, когда попытаюсь пойти назад. Они поднялись выше и спрятались. Я это видел и поэтому стал дожидаться ночи.

Наконец стемнело, и я уже хотел идти наверх, но вдруг, чуть подальше, при свете луны я увидел тень афганца и понял, что они меня всё ещё стерегут. Ночью афганцы предприняли попытку выявить, где я нахожусь – они погнали на меня скот, надеясь, что я испугаюсь и начну стрелять. И так за камнем я пролежал до утра. А когда рассвело, вижу – человек 5-6, которые меня выслеживали, встали и ушли. Ещё подождав, я пошёл пробираться к своим".

Через день Сергеева находят. К месту гибели Мироненко отправляют вертолёт. Александр Зотов вспоминает:

"Всего летело 10 человек, в том числе я и сам Сергеев. Вскоре кишлак нашли. Вертолёт снизился, высадил десант и улетел. Сергеев показал дувал, где приняли бой Мироненко и Задворный. Но там их тел не было. Ничего не нашли и в других дувалах. Стали искать вокруг и невдалеке обнаружили тело Задворного. На его шее было три глубоких ножевых ранения. Затем, ниже в кустах нашли тело Мироненко. У него была оторвана одна рука, а от головы осталась только затылочная часть. Мы сходили в дувал, принесли две деревянные кровати, завернули тела в одеяла, положили их на кровати, и так понесли вниз к месту расположения базы".

Но один из разведчиков, который был в том кишлаке, запомнил и некоторые другие подробности: у Задворного кроме ножевых ранений в шею были простреляны ноги. Также он заметил, что на месте боя было мало отстрелянных гильз. И главное - у Мироненко под челюстью было ранение от попадания пули калибра 5,45. Об этом мне рассказал участник той Кунарской операции оператор-наводчик из разведроты ефрейтор Владимир Кондалов.

Сказано это всё было в общем разговоре, без каких-либо дальнейших выводов. Однако, анализируя эти детали, я обнаружил, что они противоречат другим основным фактам и никак не вписываются в общеизвестную картину боя. В самом деле, если у Мироненко было смертельное пулевое ранение в голову, то это означало, что он погиб вовсе не от взрыва гранаты, а именно от пули. Причём, стрелял кто-то свой, так как у афганцев тогда наших трофейных автоматов калибра 5,45 ещё не было (прошло всего два месяца после ввода войск, и та Кунарская боевая операция была первой). Разумеется, если бы Мироненко взорвал гранату, которая разнесла ему часть головы, то не было бы никакого смысла после этого стрелять ему в голову.

Да и погибший вместе с Мироненко Виктор Задворный, судя по описанию его ранений, погиб вовсе не от пуль (поскольку ранения в ноги не смертельны) и не от ножа (поскольку ножом горло перерезают) – он получил смертельный удар именно штык-ножом. Штык-нож от автомата, который был у каждого десантника, настолько тупой, что им невозможно ничего порезать – можно только колоть – именно колотые раны и были на горле у Задворного.

И последнее: небольшое количество отстрелянных гильз указывает на то, что бой был непродолжительным, во всяком случае патроны у десантников не закончились - ведь у каждого в магазинах и в рюкзаке было больше 1000 патронов.

Теперь история гибели Мироненко стала приобретать вид настоящей детективной истории. Все мои подозрения в гибели Мироненко и Задворного пали на чудом уцелевшего Сергеева. Мотивом вполне могли послужить неуставные отношения.

Действительно, Сергеев был на призыв моложе Мироненко, а Мироненко, по воспоминаниям сослуживцев, был "дедом" очень суровым. Сильный, и к тому же имея спортивный разряд по боксу (кандидат в мастера спорта), Мироненко был ревностным хранителем диких армейских традиций - дедовщины - и насаждал жестокость и "неуставной порядок" не только в своём взводе, где он был заместителем командира взвода, но и во всей разведроте.

Вот как вспоминает один "разговор" с Мироненко Владимир Кондалов (в разведроте его звали "Мамонт", поскольку Кондалов был самым высоким и самым большим по комплекции):

"Мы с ним служили в разных взводах разведроты: я служил в первом, а Мироненко был "замком" во втором. Как-то Мироненко с ещё одним сержантом отозвали меня в комнату, где никого не было. Мироненко надвинулся, сжал у горла мой китель: "Мамонт! Ты когда молодых будешь п…дить?! - и нанёс мне в челюсть удар локтем".

Да, из-за неуставных отношений у Сергеева на Мироненко могли накопиться обиды, но какой мотив мог быть у Сергеева убивать Задворного – ведь Задворный был одного призыва с Сергеевым? Объяснение я нашёл в разговоре с Павлом Антоненко, который тогда служил механиком-водителем в разведроте. Он сообщил, что отношения у Мироненко с Задворным были самыми хорошими, даже более того - они были настоящими друзьями, а значит Сергеев мог питать к однопризывнику Задворному те же чувства, что и к "деду" Мироненко. Теперь в целом всё сходилось. Анализируя весь собранный материал, у меня стала вырисовываться следующая картина событий.

Когда группа Мироненко значительно удалилась от места высадки, Сергеев подходит к Мироненко и стреляет ему снизу в голову – пуля разносит верхнюю часть черепа (у пуль со смещённым центром особое характерное ранение – на выходе из тела образуется большая рваная рана). Единственное что успевает сделать Задворный - развернуться и побежать, но Сергеев стреляет по самому незащищённому месту – по ногам (поскольку на теле был одет бронежилет, а на голове каска). Потом подходит к упавшему и ещё живому Задворному и трижды вонзает штык-нож ему в горло. После этого Сергеев прячет оружие и боеприпасы убитых, а сам на время скрывается в горах. Находят его только через день десантники 357-го полка, которые располагались у подножия гор.

Но это ещё не всё. Остался нерешённым ещё один важный вопрос, - как всё-таки объяснить непонятное поведение самого Мироненко сразу после высадки? В самом деле, почему Мироненко так неудержимо устремился вниз? - ведь в тот момент у него была совсем другая боевая задача.

Руководивший всей Кунарской операцией генерал-полковник Виктор Меримский в своих мемуарах «В погоне за "львом Панджшера"» писал, что в район десантирования сначала высадили группу захвата – разведывательную роту полка, которая должна была занять оборону вокруг площадок высадки и прикрывать высадку основных сил 3-го батальона. А поскольку Мироненко был в разведроте, значит, и для его группы первым заданием было на месте своей высадки закрепиться и держать оборону. И только после того, как вертолёты высадят весь десант, следовало всем вместе под руководством офицеров организованно двигаться вниз.

Более того, почему Мироненко, самовольно покинув место высадки, и слышав по рации, что наверху начались бои, что есть раненые и нужно срочно подниматься наверх и идти на помощь товарищам, вопреки всему не выполнил и этот приказ?

Этому я смог найти только одно объяснение – мародёрство. Он хотел найти кишлак и, пользуясь абсолютной безнаказанностью, учинить расправу над его жителями: ограбить, изнасиловать или убить - других целей в горах, в зоне боевых действий просто не могло быть. Мироненко игнорирует все приказы, находит кишлак, но дальше события стали развиваться совсем не по его плану...

апрель, 2008 г.

продолжение... Автомат Мироненко.

материал о Мироненко (описания его подвига) >>

Одновременно с Александром Мироненко звание Героя Советского Союза было посмертно присвоено ещё одному нашему однополчанину - старшему сержанту Николаю Чепику, служившему в сапёрной роте. Некоторые обстоятельства, при которых они погибли, были очень схожи. Чепик как и Мироненко был "дедом" - до дома ему оставалось всего два месяца, они оба были старшими в своих группах, группы состояли из трёх солдат, и погибли они в первый же день Кунарской операции - 29 февраля 1980г. Как сообщалось официально, их группы попали в окружение, и в конце боя они, чтобы не попасть в плен, себя взорвали, только Чепик подорвал себя миной направленного действия МОН-100. И также как и в истории с Мироненко – никаких подробностей последнего боя. Также никогда не упоминались имена солдат, погибших вместе с Чепиком.

То немногое, что удалось узнать о гибели Чепика, мне рассказал участник Кунарской операции сапёр Николай Зуев. От него я узнал, что в группу Чепика входило два десантника из сапёрной роты: это рядовой Керим Керимов – аварец, спортсмен-борец из Дагестана (призыв ноябрь-78) и рядовой Александр Рассохин (призыв ноябрь-79). Все они погибли.

Зуев не слышал, что есть очевидцы того, как Чепик себя подорвал, зато он описал характер ранений, установленный при опознании тел погибших: у обоих старослужащих – Чепика и Керимова - головы были разбиты камнями (у Керимова от головы почти ничего не осталось), а у неотслужившего и полугода молодого Рассохина голова осталась целой.

Мне это показалось очень странным: в самом деле, зачем нужно было разбивать голову Чепику, который взорвал себя миной, начинённой двумя килограммами тротила? После такого взрыва от тела Чепика вообще ничего не должно было остаться. Странным показалось и то, что у Рассохина повреждений головы не было: и как он тогда мог быть убит, если на на нём был бронежилет? - Всем этим парадоксам я смог найти только одно объяснение.

Когда группа находилась в отдалённом месте, Рассохин расстрелял своих обидчиков-старослужащих из автомата, - а стрелять ему пришлось только в лицо - больше некуда: тело защищено бронежилетом, на голове каска. Пули со смещённым центром калибра 5.45 разносят их головы на куски: внешне это выглядело, как будто их разбили камнями.

Но десантники, которые пришли на место гибели, сразу обнаружили, что это сам Рассохин убил своих сослуживцев. Тут же на месте был устроен самосуд: Рассохину приказали снять бронежилет и расстреляли. Стреляли в грудь, поэтому голова у Рассохона осталось целой.

материал о Чепике (описания его подвига) >>

* * *

Вот такие две истории. Обе написаны со слов очевидцев, а некоторым странным фактам я давал собственные объяснения. Пока что картины тех событий получились только в самых общих чертах, а хотелось бы знать подробности. Возможно, есть и другие очевидцы тех событий, которые могли бы пролить свет на эти, во многом ещё тёмные истории их гибели. Но живые свидетели могут и слукавить, чтобы не испортить сложившийся светлый образ героев. Поэтому при расследовании всегда необходимо полагаться на вещественные свидетельства, а они есть. Мироненко и Чепик (и те, кто погиб вместе с ними) сами в себе хранят ключи к разгадке тайны своей гибели – это пули и следы ранений в их телах.

Версия, что они были убиты своими же сослуживцами, подтвердится только в том случае, если у Задворного обнаружатся следы ранений только от штык-ножа в горле, а у всех остальных - следы ранений, характерных от пуль калибра 5.45. Если у Рассохина обнаружатся ранения только в грудь, - это будет подтверждением того, что его расстреляли сослуживцы.